Мрамор   ::   Автор неизвестен

Вот ведь темный был, а знал, что с железяками лучше не связываться. Туллий. Ну и? Публий. И правильно вообще, что ему из мрамора бюст заделали. Хотя и копия. С другой стороны, копию не так жалко, если нос отвалится. Туллий ([задумчиво, с отсутствующим выражением на лице]). Да, копию, конечно, не так жалко. Публий ([ложится]). Уф!.. ну и классик. Хорошо хоть -- только бюст, а не целая статуя. Одна тога бы сколько пудов потянула. Складки эти... Туллий ([задумчиво]). Статуй они не держат. Только бюсты. Публий. Жалко. Хотя, с другой стороны, какие среди баб классики? Одна Сафо, да и та двуснастная. Да еще тога. Туллий. Туника. Публий. Это что такое? Туллий. Как тога, только короче. У женщин, например, выше колена. Еле-еле причинное место прикрывает. Публий. Елки-палки. Елки-палки. Елки-палки. Фасон что ли такой. Туллий. Да нет, просто в Греции вообще теплее. Публий. Елки-палки. Выше колена. Туллий. Уймись, Публий. Публий. Н-да. Греция, тепло. Кипарисы в небо торчат. Магнолия пахнет. Лавр шелестит. Сафо эта; туника выше колена. "Взошли мои любимые Плеяды, а я одна в постели, я одна..." Конец света. Туллий. Да, хорошая поэтесса. Но не классик. Одни фрагменты. К тому же -гречанка. Публий. Да хоть бы бюст... Туллий. Вряд ли... еще заподозрят в республиканских чувствах. Ты еще Перикла себе закажи, Демосфена... Публий. А что они нам могут сделать-то?.. Куда дальше... Ну, наблюдение усилят. Так мы же и не почувствуем. Телекамеры-то, поди, везде. Башня-то, она же еще и телевизионная... Плюс еще ресторан... Только заметить их трудно. Туллий ([задумчиво, глядя в окно]). Мне иногда приходило в голову, что окно и есть камера. Даже когда открыто. Публий. Ну да, а облачность там всякая -- это как помехи. Или дождь... Солнце тоже. Туллий. Да. А вид Рима -- как заставка. Для отвода глаз. Публий. То-то канарейка и не вылетает. Туллий. Не дура... С другой стороны, надзор вещь естественная. Даже логическая. Публий. Какая ж тут логика? Что мы можем? Какое преступление? Ни политического, ни даже уголовного. Разве что мне тебя зарезать или наоборот. Но с кем тогда разговаривать? Замену, конечно, пришлют. Но замена и есть замена. То есть то же самое... Смысл преступления -- он в чем? В последствиях? В выгоде, в огласке, в том, что ловят. Что, поймав, судят и, осудив, сажают. А мы -- мы же уже сидим. Обратный процесс -- он же невозможен. От следствия к причине. Так не бывает. Какой же прок в телекамерах? А? Туллий. Чушь, Публий, преступление интересно именно когда вне контекста. Когда нет ни мотива, ни наказания. Половина худ. литературы об этом. Публий. Но преступление вне контекста -- не преступление. Потому что только мотив -- или наказание -- и делают его преступлением. Туллий. Его -- кого? Публий. Ну, это... поступок. Действие. Потому что все на свете определяется тем, что до, и тем, что после. Без до и после событие не событие. Туллий. А что? Публий. Да почем я знаю! Ожидание. Состояние "до". Или затянувшееся "после". Туллий. Варвар! Безнадежный, невыносимый варвар. Еще Горация себе заказывает! Публий. Да кончай ты лаяться! Туллий. Я лаюсь? Варвар; тупой, бессмысленный варвар. Потому что событие без до и после есть Время. В чистом виде. Отрезок Времени. Часть -- но Времени. То, что лишено причины и следствия. Отсюда -- Башня. И отсюда -- мы в Башне. Отсюда же и телекамеры: происходящее в Башне происходит в чистом Времени. В его, так сказать, беспримесном варианте. Как в вакууме. Тем и интересно. Особенно если зарежешь. Или если не зарежешь. Еще и интереснее... Пускай смотрят! Может, чего-нибудь поймут. Жаль, Тиберий не дожил, он бы понял. А эти -- Калигула, Сенат и т. д.-- где им! Но ими Рим не кончается. Потому и на пленку записывают... И все равно ([свистящим шепотом, как бы в трансе]), все равно... даже потомки... вряд ли.