Неолиберальная реформа в России   ::   Кара-Мурза Сергей Георгиевич

Философ новых левых Андре Глюксманн в ельцинской Москве признался, что «теперь он не подписал бы воззвание против войны во Вьетнаме». Что нового ему сказал Горбачев о Вьетнаме и о напалме?

На исходе перестройки был момент интенсивных контактов советских ученых с западными коллегами, напряженных взволнованных бесед. Поражал такой факт: коммунисты и социал-демократы спорили о том, что на фоне грядущей катастрофы уже имело ничтожное значение — об антисталинских мифах Солженицына и либеральных утопиях Сахарова, об ослаблении социальных гарантий трудящимся Европы после падения СССР. О сути происходящего говорили, причем в одних и тех же выражениях, старики-консерваторы, даже из правых, из противников большевизма . Они говорили: «Если падет Советский Союз, то Запад оскотинится ». У них болела душа за Запад, но они видели Запад в контексте человечества и понимали в этом контексте роль советского проекта.

Так и произошло, во многом потому, что из философии левых выпал этот системный контекст. Они равнодушно или даже с радостью смотрели на то, как пресекается советский проект — один из больших проектов создания развитого солидарного общества с опорой на самобытные культуры народов. Они легко перешли на сторону победителя. Те в СССР, кто осознал гибельность проекта Горбачева-Ельцина, не смогли собраться с силами — не было у них ни теории, ни средств, ни организации. За это и расплачивается сейчас советский народ. На них вина, но даже в интеллектуальном плане они не получили никакой поддержки у западных левых. В газетах оппозиции в России за пятнадцать лет не появилось ни одной статьи западных левых мыслителей.

Где-нибудь в захолустной испанской деревне или рыбацком поселке крестьяне и рыбаки встречали в 90-е годы советского человека, как брата. Как соратника, который терпит поражение. Эти люди, не читавшие Маркузе и Глюксманна, страдали от того, что происходит в России, они мыслили в категориях бытия . А в Мадриде марксисты из всей Европы мстительно радовались, как избалованные дети. Русские их обманули — подарили красивую игрушку, а она лопнула. Пусть теперь поплачут.

В момент катастрофы СССР в интеллектуальной среде коммунистов Запада продолжали спорить о кремлевских интригах, о том, что сказал Сталин или Хрущев, но им было совершенно не интересно, что такое колхоз или советская школа, каким образом шахтер Алексей Стаханов в 1934 г. выполнил 14 норм добычи угля, и почему ракету Гагарина в Западной Европе смогли построить в ухудшенном варианте “Ариан” только через 30 лет общих усилий, истратив в сотню раз больше денег.

Они не видели, что рушится не только жизнеустройство русских, рушится вся оборона Просвещения и здравого смысла — на арену вырывается, как носорог, агрессивный и злобный постмодерн, раненный народными революциями XX века. Этот постмодерн — в кошмаре двойных стандартов, когда США уничтожают 30 тысяч мирных жителей, чтобы отдать под суд «кровавого зверя Саддама», обвиняемого в гибели 82 человек. Этот постмодерн — в издевательстве над здравым смыслом, в глобальном спектакле, в котором США создают движение «Талибан» и Бен Ладена, а потом бомбят деревни Афганистана, чтобы уничтожить талибов и Бен Ладена.

И скотское состояние этого постмодерна выражается прежде всего в том, что он наскрёб в темной части подсознания Запада. Макс Вебер в своей пророческой книге “Протестантская этика и дух капитализма” выразил кредо этого темного подсознания пословицей колонистов-пуритан США: “ Из людей добывают деньги, как из скота сало ”. Под этим лозунгом и начинает топтать Землю носорог глобализации.

Человечество выживет на Земле лишь придя к солидарности, а не через угнетение и грабеж.