Ошибка древнего географа   ::   Никитин Андрей

Значение водного транспорта было гораздо меньшим, чем мы его представляем. "Речной путь" в те времена был не водным путем, а сухопутным. Широкие, незаросшие поймы рек, на берегах которых стояли города и поселки, служили естественными дорогами для торговых караванов и военных экспедиций с самых отдаленных времен. Сами реки превращались в торговые дороги только тогда, когда покрывались льдом. Но сколько бы широка и удобна ни была долина реки, ни один средневековый торговец не отправился бы по ней, если на ее берегах было мало селений и городов. Другими словами, торговый путь определялся наличием на нем оседлого населения.

Обе столицы Римской империи - Рим и Константинополь - связывало не море, как может показаться при первом взгляде на карту. Путешествия по Средиземному морю, всегда кишевшему пиратами, готовыми грабить всех без разбора, были трудны и опасны. Наличие подводных скал, течений, резкой смены погоды усугублялось несовершенством тихоходных судов, не способных на быстрый маневр. Вместо долгого, полного опасностей плавания в Константинополь римляне предпочитали более короткий и надежный путь вдоль Дуная, где находился так называемый "лимес" - полоса пограничных укреплений, защищавших дунайские провинции римлян от вторжения варваров с севера и северо-востока.

От крепости к крепости, от города к городу вели надежные, добротные дороги; вдоль реки располагались сторожевые посты, через определенные промежутки пути находились почтовые станции, где можно было найти лошадей, переночевать под охраной гарнизона и на следующее утро отправиться далее с караваном купцов или группой таких же путешественников. На Дунае и его притоках стояли обширные города, давшие начало современным Срему, Белграду, Видину, Лому, Русе, Силистре, Пловдиву и многим другим.

Великое переселение народов, ускорившее гибель Западной Римской империи, разрушило дунайский лимес и на несколько столетий прервало связи между Византией и землями по Среднему и Нижнему Дунаю. Подунавье было занято ордами кочевников, прибывавшими с востока и с севера. Вестготы, гунны, авары оставались здесь сравнительно недолго, напоминая саранчу, готовящуюся к перелету на новое поле. Все изменилось, когда на Нижнем Дунае появилась болгарская орда Аспаруха, которой суждено было стать ядром Болгарского государства. И все же прошло по меньшей мере два столетия, пока кочевые болгары, попавшие в славяноязычную среду, изменились настолько, что смогли не просто принять христианство, уравняв себя в политическом отношении с окружающими народами, но и создать исключительное по взлету культуры Первое Болгарское царство.

И когда в 866 году болгарский царь Борис I обратился в Рим с просьбой о епископе для болгарского народа, крестившегося за два года до этого, весть о христианизации болгар была воспринята в Риме не только как духовная победа.

В послании к епископу Хинкмару, радуясь обращению болгар, папа Николай I особо подчеркивал открывающийся теперь надежный и беспрепятственный путь сушей в Константинополь и далее, в Святую землю, поскольку "существующий морской путь тяжел, опасен и почти непреодолим". О важности этого события свидетельствуют и слова византийского императора. Обращаясь к папскому легату Анастасию Библиотекарю, он сказал, что если бы теперь не был открыт для послов из Рима путь через Болгарию, то "им не видеть ни моего лица, ни Рима". Дунай, таким образом, к середине XI века вновь приобрел значение одной из главнейших трансъевропейских торговых магистралей. Вместе с тем этот путь давал возможность европейским путешественникам, в том числе и из Скандинавии, беспрепятственно следовать в Константинополь и далее, осваивая его для грядущих "крестовых походов"...