Пятый   ::   Шэфер Джек

И однажды ночью он и трое других мужчин отправились верхами, забравшись в глубь бэдлэндс, "бесплодных земель", привязали лошадей, а сами прокрались вниз, к станции. Первое, что увидел агент, пробудившись, - чужих людей в доме, один из которых разбудил его, ткнув дулом под ребро, и спросил: "Где Йегер?" Агент плохо соображал со сна, и все, что он воспринимал в тот миг, было дуло, приставленное к ребру. "Спит на крыше конюшни", - сказал он.

Пришельцы подняли агента и повели с собой, бесшумно скользя вдоль конюшни. Один из них что ни шаг крепко прижимал дуло к спине агента. Они сгрудились теснее у стен конюшни, под соломенной крышей. "Ладно, прошептал этот Миллс. - Вели ему спуститься. Попробуй только подать знак и ты труп".

У агента не было выбора. Дуло все еще крепко прижималось к спине. Он попытался придать своему голосу естественный тон. "Джонни", - позвал он.

Они услыхали, как спящий на крыше зашевелился, может быть, сел. "Джонни, - сказал агент, - поди сюда на минутку".

Джонни подобрался к краю крыши, сел, свесив ноги, оттолкнулся; а как только коснулся земли, трое сомкнулись над ним. Все вместе перекувырнулись в борьбе, а после схватили его; рывком, все еще в борьбе, подняли на ноги, и он увидел среди них агента, а за ним - еще человека, и тогда перестал вырываться, поглядел на агента и отвернулся, и позволил тем троим отвести себя, ныне безвольного, вниз по склону, к дереву. Двое крепко держали его за руки, пока третий сходил в конюшню и вернулся с веревкой. Внизу, под деревом, они завязали петлю, надели ему на шею, уже готовили перебросить конец через большой сук одиннадцатью-двенадцатью футами выше, и тут Джонни заговорил.

"Я не боюсь умереть, - сказал он. - Я покажу вам, как это делает мужчина". Он вырвался из рук двоих, державших его, те отпустили, но стояли плотно и начеку; а. он подошел к дереву, влез по корявому стволу и уселся на этом большом суку. Пропустил конец веревки вокруг него и затянул узлом у себя на шее. "Только помните вот что, - добавил он. - Я знаю вас всех. Каждого. И если существует то, что именуется душой, и она остается здесь, среди людей, я сделаю это: превращу жизнь в ад для каждого из вас, пока вы ходите по земле". И он оттолкнул сук, камнем упав в захлестнувшую его рывком петлю.

Агент сделал что мог. Он отвез тело Джонни в город и позаботился о достойных похоронах. Он знал, что у Джонни на Индейской Территории была сестра, и, продав упряжь Джонни, отослал ей деньги. Он сходил к шерифу и попытался дать показания под присягой. Шериф сделал один-два жеста к расследованию, но те четверо представили алиби друг на друга и привели свидетельство своих друзей, так что приговор по допросу свидетелей гласил: гибель от рук неизвестных лиц. Агент всем надоел, пытаясь поднять жителей на какие-то действия, и наконец люди потребовали, чтоб он заткнулся, и вообще чего ради поднимать столько шума из-за убийства какого-то индейца? Агент оставил свою работу и скрылся куда-то.

Мы сидели в этой латанной лоскутами хижине, и старик снова затих. Я знал, ожидая, что он скажет - о чем придется сказать. Думаю, и вы тоже.

Он поерзал на краю койки и чуть приподнял голову. "Я и есть этот агент", - сказал он.

Я ждал. Я понимал, что все, о чем он поведал мне, было только началом, основой, и что теперь рассказчик уже перевалил через гребень холма.

"Моя ошибка, - вымолвил он, - я сказал им, что он на крыше. Как только я сделал это, все было предрешено. Иначе не могло случиться".

Я ждал. "Джонни бы не сделал такой ошибки, - продолжал он. - Джонни бы проснулся сразу, до конца, и был бы начеку. Он бы как-нибудь справился с этим делом. Он не знал, как все случилось. Но даже если б знал, не стал бы винить меня. Он знает - я спал слишком крепко в те дни, и мне требовалось время, чтобы как следует проснуться. Он знает, что я тугодум.