Политический класс 39   ::   класс Журнал Политический

В не этого злокачественного процесса не могла остаться ни одна управленческая структура. В том числе МИД, где мастеров своего дела остается все меньше. Работать там стало неинтересно и унизительно. Служение Отечеству было подменено обслуживанием его недругов, а иметь иное — некомпрадорское — представление о целях международной политики России запрещалось. Попытки мыслящих и честных людей открыть начальству глаза на безумие происходящего пресекались на корню либо влекли за собой оргвыводы. Э то лишь подтверждало старую истину: наивно считать поправимым заблуждением деяния человека, который прекрасно ведает, что творит. В высшее руководство МИДа, как и в высшее руководство страны, спешно призвали либеральных дилетантов: для разрушения особый профессионализм не требовался, а если и требовался, то, скорее, профессионализм подрывника. Ближайшие последствия этого набора оказались плачевными. О дновременно происходил не менее опасный процесс децентрализации, рассредоточения и дробления внешней политики России. Эту стратегическую отрасль жизнедеятельности государства стали растаскивать и приватизировать все кому не лень — министерства, ведомства, агентства, регионы, корпорации, предприятия, общественные организации, олигархи, маргиналы различных мастей. Их в политических учебниках уважительно величают «новыми акторами» (слава богу, не актерами) международных отношений. При этом не принято говорить, что они преследуют специфические цели, зачастую не имеющие ничего общего с благом народа и интересами государства. И стремятся добиться их любой ценой. С начала 90-х годов ХХ века для оправдания всех гадостей, которые хлынули в нашу страну после уничтожения «железного занавеса» и на которых в ущерб России быстро научилась наживаться мизерная часть общества, была придумана формула: «С этим ничего не поделаешь, это — глобальное явление». Кое для кого она удобна не только конвертируемостью в совершенно осязаемую прибыль, но и внешним правдоподобием. Ведь в мире действительно происходит много такого, с чем трудно справиться и с чем примиряются как с неизбежным злом. О днако почему-то нечасто вспоминают, что по-настоящему суверенные страны, не желающие потерять свою культурно-историческую суть и свое будущее, защищаются от опасных феноменов глобализации всеми доступными средствами, жестко и последовательно. Они готовы сотрудничать с теми, кто борется с аналогичными проблемами и хочет делать это сообща, на взаимоприемлемой основе. С теми же, кто пытается внушить или навязать им другое понимание того, как нужно жить и что ненавидеть, разговор бывает короткий и не всегда вежливый. Когда, к примеру, в январе 1979 года американский президент Джимми Картер попенял руководству Китая за нарушение прав человека и ограничение свободы выезда из страны, Дэн Сяопин в ответ с готовностью согласился послать в США «миллионов десять китайцев». После этого у моралиста Картера исчезло желание читать Пекину нотации. Т акой способ общения с внешним миром — привилегия сильных государств с развитым инстинктом самоуважения и чувством ответственности перед своими подданными. В се обратимо под луной. К сожалению и к счастьюНа рубеже третьего тысячелетия (и это символично) Россия после катастрофического поражения, кажется, стала нащупывать пути к обретению именно такого, единственно возможного, спасительного для нее статуса. В любой иной роли Россия перестанет быть Россией. Во всяком случае, она не может постоянно находиться между жизнью и смертью, в состоянии «больного человека Европы», чья судьба решается то ли консилиумом врачей, то ли собранием душеприказчиков.