Полное собрание сочинений. Том 04   ::   Сталин Иосиф Виссарионович

На словах они объявили свою лояльность к Советам, а на деле они вели отчаянную

борьбу с ними, разоружая советские войска, арестовывая советских работников и пресекая

всякую возможность дальнейшего существования Советов.

На словах они говорили о преданности революции, а на деле показали себя злейшими

врагами революции.

Они говорили о нейтралитете в борьбе с Доном, а на деле оказывали прямое и активное

содействие генералу Каледину, помогая расстреливать советские войска и не пропуская

хлеба на север.

Всё это — всем известные факты, и то обстоятельство, что Рада по существу — буржуазная

и антиреволюционная, не подлежит никакому сомнению.

О какой же борьбе Советов против демократии говорит здесь Мартов?

Ораторы справа, и особенно Мартов, вероятно, потому хвалят Раду и защищают её,

что видят в её политике отражение своей собственной. В Раде, представляющей коалицию

всех классов, столь милую сердцу гг. соглашателей, они видят прообраз Учредительного

собрания. Вероятно, Рада, слыша речи представителей правого сектора, будет также

усердно хвалить их. Недаром говорится: рыбак рыбака видит издалека. (Смех, аплодисменты.)

Далее оратор останавливается на самоопределении Кавказа и доказывает на основании

точных данных, что Кавказский комиссариат ведёт явно агрессивную политику против

советских организаций Кавказа и фронтового Совета, поддерживая в то же время контакт

с героем контрреволюционного движения на Кавказе — генералом Пржевальским.

Исходя из всего этого, приходится продолжать так называемую гражданскую войну,

являющуюся, по сути дела, борьбой между течением, стремящимся утвердить на окраинах

власть коалиционную, соглашательскую, и другим течением, борющимся за утверждение

власти социалистической, за власть Советов трудовых масс — рабочих, солдатских и

крестьянских депутатов.

Вот в чём содержание и исторический смысл тех острых конфликтов, которые возникают

между Советом Народных Комиссаров, с одной стороны, и окраинными буржуазно-националистическими

коалиционными правительствами — с другой. Ссылки этих правительств на то, что они

ведут борьбу для того, чтобы отстоять национальную независимость, являются не более,

как лицемерным прикрытием ведущегося против трудового народа похода. (Бурные аплодисменты.)

Отвечая на упрёк Мартова по адресу Советской власти в том, что она противоречит

себе, требуя власти пролетарской в русских окраинах и довольствуясь референдумом

для Курляндии, Литвы, Польши и т.д., отстаиваемым в Бресте Троцким, товарищ Сталин

замечает, что было бы полной бессмыслицей требовать в западных областях Советской

власти, когда в них и не существует еще Советов, когда там нет еще социалистической

революции.

— Если,— говорит оратор,— поступать по рецепту Мартова, то пришлось бы измышлять

Советы там, где их не только нет, но еще не открыт путь к ним. При таких условиях

разговоры о самоопределении через Советы — верх абсурда.

В заключение докладчик ещё раз останавливается на основном расхождении правого

и левого крыла демократии. В то время, как левое крыло добивается диктатуры низов,

власти большинства над меньшинством,—правое крыло рекомендует тащиться назад, к

пройденному уже этапу буржуазного парламентаризма. Опыт парламентаризма во Франции

и Америке с очевидностью показал, что демократическая по внешности власть, рождающаяся

в результате всеобщего избирательного права, на деле оказывается весьма далёкой

и чуждой подлинному демократизму коалицией с финансовым капиталом. Во Франции, в

этой стране буржуазного демократизма, депутатов избирает весь народ, а министров

поставляет Лионский банк. В Америке выборы всеобщие, а у власти оказываются ставленники

миллиардера Рокфеллера.

— Разве это не факт? — спрашивает оратор.