Полное собрание сочинений. Том 13   ::   Сталин Иосиф Виссарионович

Помните чеховский рассказ “Человек

в футляре”? Этот герой, как известно, ходил всегда в калошах, в пальто на вате,

с зонтиком и в жаркую и в холодную погоду. “Позвольте, для чего вам калоши и пальто

на вате в июле месяце, в такую жаркую погоду?”,—спрашивали Беликова. “На всякий

случай,—отвечал Беликов,—как бы чего не вышло: а вдруг ударит мороз, как же тогда?”

(Общий смех. Аплодисменты.) Он боялся, как чумы, всего нового, всего того, что выходит

из обычного круга серой обывательской жизни. Открыли новую столовую,—у Беликова

уже тревога: “оно, конечно, может быть, и хорошо иметь столовую, но смотрите, как

бы чего не вышло”. Организовали драматический кружок, открыли читальню,—Беликов

опять в тревоге: “драматический кружок, новая читальня,—для чего бы это? Смотрите,

как бы чего не вышло”. (Общий смех.)

То же самое надо сказать о бывших лидерах правой оппозиции. Помните историю с

передачей высших технических учебных заведений хозяйственным наркоматам? Мы хотели

передать всего два втуза ВСНХ. Дело, казалось бы, маленькое. А между тем мы встретили

отчаянное сопротивление со стороны правых уклонистов. Передать два втуза ВСНХ? Зачем

это? Не лучше ли подождать? Смотрите, как бы чего не вышло из этой затеи”. А теперь

все втузы у нас переданы хозяйственным наркоматам. И ничего — живём.

Или, например, вопрос о чрезвычайных мерах против кулаков. Помните, какую истерику

закатывали нам по этому случаю лидеры правой оппозиции? “Чрезвычайные меры против

кулаков? Зачем это? Не лучше ли проводить либеральную политику в отношении кулаков?

Смотрите, как бы чего не вышло из этой затеи”. А теперь мы проводим политику ликвидации

кулачества, как класса, политику, в сравнении с которой чрезвычайные меры против

кулачества представляют пустышку. И ничего — живём.

Или, например, вопрос о колхозах и совхозах. “Совхозы и колхозы? Зачем они? Куда

нам торопиться? Смотрите, как бы чего не вышло из этих совхозов и колхозов”.

И так далее и тому подобное.

Вот эта боязнь нового, неумение подойти по-новому к новым вопросам, эта тревога

— “как бы чего не вышло” — эти черты человека в футляре и мешают бывшим лидерам

правой оппозиции по-настоящему слиться с партией.

Особенно смешные формы принимают у них эти черты человека в футляре при появлении

трудностей, при появлении малейшей тучки на горизонте. Появилась у нас где-либо

трудность, загвоздка,—они уже в тревоге: как бы чего не вышло. Зашуршал где-либо

таракан, не успев еще вылезть как следует из норы,— а они уже шарахаются назад,

приходят в ужас и начинают вопить о катастрофе, о гибели Советской власти. (Общий

хохот.)

Мы успокаиваем их и стараемся убедить, что тут нет еще ничего опасного, что это

всего-навсего таракан, которого не следует бояться. Куда там! Они продолжают вопить

своё: “Как так таракан? Это не таракан, а тысяча разъяренных зверей! Это не таракан,

а пропасть, гибель Советской власти”... И—“пошла писать губерния”... Бухарин пишет

по этому поводу тезисы и посылает их в ЦК, утверждая, что политика ЦК довела страну

до гибели, что Советская власть наверняка погибнет, если не сейчас, то по крайней

мере через месяц. Рыков присоединяется к тезисам Бухарина, оговариваясь, однако,

что у него имеется серьёзнейшее разногласие с Бухариным, состоящее в том, что Советская

власть погибнет, по его мнению, не через месяц, а через месяц и два дня. (Общий

смех.) Томский присоединяется к Бухарину и Рыкову, но протестует против того, что

они не сумели обойтись без тезисов, не сумели обойтись без документа, за который

придется потом отвечать: “Сколько раз я вам говорил,— делайте, что хотите, но не

оставляйте документов, не оставляйте следов”. (Гомерический хохот всего зала. Продолжительные

аплодисменты.