Прикладная философия   ::   Герасимов Георгий Михайлович

Это была наука ни о чем, не дающая практического результата ни в одну область знания.

Первый небольшой прорыв в моем понимании предмета философии произошел совершенно случайно. Где-то прочел, о том, что в средние века венерические заболевания успешно лечили соединениями ртути, причем натолкнулись на этот факт алхимики, исходя из того, что Меркурий (бог коммерции) = ртуть являлся в античной мифологии антиподом Венеры (богини любви). Я был просто очарован абсурдной красотой логики, лежащей в основе этого решения. Но минимальное размышление поставило вопрос, на который не просто оказалось дать логичный ответ, а почему собственно эта логика абсурдна и чем моя лучше. Чуть позже мне встретился еще один образец похожей средневековой логики. Ряд схожих внешних свойств грецкого ореха и головы человека (форма круглая, оболочка твердая, внутри мягкая, растут в верхней части дерева и туловища соответственно, внешний вид внутренности ореха напоминал мозг и т. д.) средневековый автор рассматривал, как указания Бога на сродство ореха и головы, и на основании этого предлагал использовать настойку грецкого ореха для лечения головной боли. Как утверждает практический опыт результат получался положительный. Тот же образец абсурдной логики и при этом положительный практический результат.

Современный медицинский трактат на ту же тему звучал бы приблизительно так: «В настойке грецкого ореха присутствуют следующие вещества, обладающие антигипертоническим действием (понижающими давление), далее шел бы список веществ, далее говорилось бы о возможных побочных действиях, и соответственно показаниях и противопоказаниях к применению».

Первый подход требовал указаний Господа Бога, второй – объективно действующих механизмов (вещества, обладающие свойством понижать давление, понижают его и снимают головную боль, вызванную гипертонией). На основе логики доказать, что первый подход хуже второго невозможно. Сказать, что второй подход доставляет практические результаты, а первый нет, из приведенных примеров было бы тоже неверно. Сослаться на интуитивное приятие второго подхода, он де мол понятен, объективен и т. д. и неприятие первого, поскольку непонятно каким указания можно доверять, а каким нет, было бы в корне неверно, поскольку такая позиция уже основана на прежнем нашем воспитании в духе второго подхода. Именно это воспитание и определило то, что я и не подозревал о существовании других подходов, считая научный единственно возможным, и не видел здесь предмета для философского осмысления.

Из ныне распространенных вариантов ненаучного анализа мира может быть названа религия. И здесь я вынужден чуть подробнее остановиться на своем воспитании. Мои родители никогда не были в компартии, но по возрасту были чуть моложе Павлика Морозова (страшный символ из нашей истории), т. е. принадлежали к поколению, воспитанному в период сильнейшего Сталинского идеологического давления. Поэтому в семье было агрессивно негативное отношение к религии. Средства массовой информации и школа в Хрущевско-Брежневские времена моего детства тоже религию не жаловали. В институте, на первом же общем собрании зачисленных, сразу же после поздравления, было сказано, что за любой самый минимальный интерес к религии студенты с физтеха отчисляются без разбирательства. На достаточно естественный вопрос в школе: «А что, на протяжении столетий, люди верившие в бога, были глупее нас?».