Разбитая ваза   ::   Стаут Рекс

Вас уже терзал страх, и вы, наверное, были близки к отчаянию-, когда Перри Данхэм сказал вам, что Ян действительно оставил вторую записку, что она адресована вашей жене и раскрывала тайну ваших отношений с Гардой и что эта записка находится у него. Что еще он сказал вам? То же самое, думаю, что и Лоутон Моубрей, и Ян: потребовал порвать с Гардой.

Он знал, что его мать счастлива с вами, он любил ее и не хотел разрушить ее счастье, поэтому, вместо того чтобы показать записку ей, он дал вам шанс. Он, конечно, не подозревал, что вы убийца. Вы пообещали ему порвать с Гардой, и он был настолько глуп, что поверил вам. Как я уже сказал, он не подозревал, что вы убийца.

И все равно глупо было с его стороны пить виски из бутылки, к которой вы имели доступ, тем более что вам было известно, какую марку виски он пьет.

– Вам, черт возьми, прекрасно известно, – укоризненно сказал, глядя на Помфрета, Адольф Кох, – что и я иногда пью бурбон!

Хиби Хит истерически захихикала.

– Итак, когда Перри не стало, – продолжал Фокс, – вам снова ничего не угрожало. Но начали скапливаться улики, и ваши нервы не выдержали. Например, ваза Ван Ли. Гарда, конечно, сказала вам, что ее забрал Диего, и самообладание и сообразительность покинули вас. Вы снова превратились в миссис Гарриет Пискус, чтобы купить нитробензол. Вламываться в квартиру Диего, чтобы забрать вазу и поставить на него ловушку, было полным идиотизмом. Не буду объяснять почему – сами поймете. Но, главное, это ничего не решило. Оставалась вторая записка Яна. Она была жизненно важна для вас.

Вы раздобыли ключ от квартиры Перри, – когда миссис Помфрет давала мне ключ, я заметил, что у нее оставался дубликат, – пробрались наверх в образе миссис Пискус и учинили лихорадочный обыск, но записки не нашли.

Заговорила миссис Помфрет:

– Сын говорил мне, что записки не было. Что была только одна записка. Что Дора ошиблась. Сын никогда не лгал мне.

– Один раз он сделал это, миссис Помфрет. Учитывая обстоятельства, это была довольно безобидная ложь. – Фокс по-прежнему не спускал глаз с мистера Помфрета. – Записка, наверное, заставила вас понервничать.

Меня-то, безусловно, заставила. После того, как Перри схватился за скрипку, как только я оставил его одного, у меня возникла мысль, что записка может быть внутри.

Если один взгляд на содержание записки в тот вечер в гримерной заставил его спрятать ее, и спрятать не на себе, он вполне мог просунуть ее в одно из отверстий деки, а вынуть ее потом не сумел, поскольку скрипка исчезла. Я потряс скрипку, но никакого шороха не услышал. Я даже заглянул в нее с карманным фонариком – тогда я и обнаружил лак, но записки не увидал. Глупо, что я не догадался, в чем дело: слой лака был такой толстый, что он и спустя семь или восемь часов не застыл. Записка скользнула в конец корпуса и прилипла. Поэтому она не зашуршала, когда я тряс скрипку, а через отверстие в деке ее невозможно увидеть. Она все еще там.

– Она… она… – По лицу Помфрета прошла судорога. – Она… – это было все, что он смог из себя выдавить.

Фокс утвердительно кивнул:

– Она прилипла к лаку. – Его тон стал жестким. – Это месть Яна, и ее раскрыла нам его сестра. Вот что говорится в записке: «И.Д.П. Прощайте. Моя смерть – безобразие, которого вы не заслуживаете. И еще – ваш муж и моя сестра. Остановите их. Я выполнил свой долг по отношению к вам. Прощайте. Ян».

Гарда уронила голову на стол и затряслась от рыданий.

– Дайте мне, – проговорила сдавленным голосом миссис Помфрет.

Фокс допустил ошибку, повернувшись к ней. Как только он сделал это, Помфрет прыгнул. Он всем телом навалился на Фокса, повалил его на пол вместе со стулом и вцепился в скрипку. Но тут кто-то прыгнул на Помфрета, как прыгает тигрица на добычу. Помфрет выронил скрипку и свалился у ног Фокса. На нем сидела Хиби Хит.