Реализация   ::   Константинов Андрей

– Ну что ты как старый дед-пердед?

Юрий Николаевич забубнил себе что-то под нос еще громче.

Александр Сергеевич поднял глаза на Штукина:

– Ну, Валера… Что у тебя за вопрос? Только скажи сначала: ты-то хоть жизнью доволен?

Штукин весь подобрался на своем стуле, вроде как сел «по стойке смирно», решив, что вопрос о довольстве жизнью был риторическим, попытался сразу перейти к делу:

– У меня есть одно предложение…

– Ты не ответил! – не дал ему договорить Ермилов.

Тут уж взорвался Юнгеров:

– А можно мне-то поговорить? А?!

Александр Сергеевич был уже доведен до такого состояния, что едва не срывался на визг. Ермилов остро глянул на Юнгерова, встал и сгреб горсть конфет:

– Это «Белочка»? Это все, что угодно, а не «Белочка». И развал, между прочим, начинается именно с таких вот мелочей. Казалось бы – внешне безобидных.

Александр Сергеевич закрыл глаза и тихо завыл. Юрий Николаевич вскинул подбородок и, чеканя шаг, вышел, – немного театрально, словно царский офицер, уходящий на расстрел.

После его ухода Юнгеров еще несколько секунд не открывал глаза. Когда он наконец-то решил оглядеться, то обнаружил, что рядом – никого, кроме улыбающегося Штукина.

– Чего это он? – прервал паузу Валерка.

– Я так ко всему этому привык, что если он изменится, то мне будет чего-то не хватать, – усмехнувшись, объяснил Александр Сергеевич и снова спросил Штукина: – Так что у тебя за вопрос, Валера?

Штукин нервно поскреб в затылке, улыбнулся несколько принужденно и вдруг понял, что ему трудно начать. Валера разозлился сам на себя, откашлялся и постарался взять себя в руки:

– Да тут, Александр Сергеевич, такая ерунда получилась.

– Знаешь, как в камерах говорят – «такая канитель», – улыбнулся поощрительно Юнгеров, и Штукин действительно вдруг почувствовал себя свободнее:

– Во-во, канитель… Занесло меня вчера непонятно с чего в «Книжную лавку писателя». Стою там, книжку одну листаю. И вдруг замечаю там товарища Гамерника собственной персоной…

– И? – вопросительно шевельнул бровью Юнгеров.

Штукин пожал плечами:

– И – ничего такого особенного. Я не сразу понял, что это он. Просто меня его охранник-дебил стал от прилавка отжимать, ну и чуть ли не нарвался на конфликт. А Гамерник его унял, я только после этого его и узнал. Ну, и по привычке, когда они из магазина вышли, я решил с ними по городу прокатиться.

– Зачем?

– Так просто… Я же говорю – по привычке. Ну, и довел я его до офиса – на Греческом.

– Есть такой, – кивнул Юнгеров. – Это один из самых старых, еще с прежних времен. У этой точки богатая история. Да мы и остальные его офисы хорошо знаем, давным-давно уже все установили… И хаты его знаем, и хату родителей, и даже квартиры его баб… Я это не к тому, что ты зря за ним прокатился, я просто рассказываю тебе…

Конечно, Валерка заметил в глазах Юнгерова лукавую искорку и поэтому слегка смутился:

– Александр Сергеевич, я, в общем, догадываюсь… И я не с тем пришел, что, мол, знаю страшную тайну – где у Гамерника офис на Греческом…

– А с чем?

– А у меня есть предложение… Оно родилось, когда я за офисом его наблюдал. Оно – спонтанное, но не непродуманное. И я понимаю, что, предлагая это, я беру на себя ответственность, даже если вы откажетесь.

– Не пугай меня, – сказал Юнгеров. – Я чуть было не сказал «ой». Сейчас ты скажешь, что его офис расположен более чем удачно, чтобы без особого риска с двух «калашей» завалить хозяина.

– Нет, – покачал головой Штукин. – Я про другое.

– Ну, хоть тут повезло, – притворно вздохнул Юнгеров.

Валера выдержал небольшую паузу и четко выговорил, словно отрапортовал:

– Суть вопроса: я могу внедриться к Гамернику.