Риелтор   ::   Житков Андрей

Вытерся он воротом свитера, а вытеревшись, снова подошел к окну и долго, с тоской смотрел на падающий снег, думал что-то. А подумав, как был босиком, направился к входной двери.

Зашлепал босыми ногами по ступенькам. Спустился на второй этаж, вдавил кнопку звонка около массивной, отделанной дубом, двери.

За дверью послышалось тонкое тявканье. Ему открыл тот самый чернявый. У его ног вертелась собачка, облаивая непрошеного утреннего гостя.

— Слушай, Кемал, спаси, а! — попросил парень слабым голосом.

— Опять! — Кемал укоризненно покачал головой. — Пойдем со мной, пойдем, пойдем! — Он аккуратно отодвинул ногой собачку, давая парню возможность войти, поманил соседа в ванную комнату.

Вся ванная была отделана дорогой плиткой, поблескивали золотом краны. Сосед и хозяин отразились в большом овальном зеркале.

— Слушай, сколько это еще может быть? — Кемал пальцем показал на потолок с большими темными пятнами. — Сантехника не можешь вызвать, да?

— Не могу, — мотнул головой сосед.

— Я тебе сам его вызывал — так ты даже двери не мог открыть! А теперь опять пришел: «спаси»! Посмотри на себя, на кого ты похож? — Кемал ткнул пальцем в зеркало. — Видишь? И воняешь, как вокзальный туалет!

Молодой человек посмотрел в зеркало, показал самому себе язык.

— Живу как хочу, — сказал он невесело.

— Э, живет он! — цокнул языком Кемал. — Не живешь ты, небо коптишь! Знаешь, сколько мой ремонт стоит?

— Кемал! — жалостливо попросил сосед.

— Что Кемал? Сколько раз говорил: не можешь держать такой дом — продай мне. Будешь в Медведкове спокойно жить. Хочешь — колись, хочешь — кури, пока не сдохнешь совсем. Нет, он с подонками связался! Ты вчера ел?

Парень неопределенно мотнул головой.

— Пойдем, покормлю, пока жена не вернулась. — Кемал провел соседа на кухню. Постелил на табурет тряпку. — Садись, вонючка. — Он налил полную тарелку густого супа.

Молодой человек опустился на табурет, принялся лениво есть. Но не успел он проглотить и нескольких ложек, как его затошнило. Вскочил, бросился к туалету. Кемал покачал головой, цокнул языком.

— Погубишь ты себя, Паша! — произнес он громко. Ушел в комнату, вернулся на кухню с тремя сотенными купюрами в руке. Положил деньги на стол рядом с тарелкой.

Бледный Паша возник в проеме кухонной двери. Увидел деньги, тут же повеселел, заулыбался.

— Кемальчик, дорогой! Я тебе ремонт сам сделаю, честное слово! Дай только подняться! — довольно бормотал он, пряча купюры в карман.

— Эй, поднимется он, как же! — махнул рукой Кемал. — Иди лечись, дурак, а то еще умрешь у меня здесь.

Паша заспешил к двери.

— Бог тебя не забудет, — сказал он на прощание.

— Забудет, еще как забудет! — задумчиво произнес Кемал, запирая за ним дверь.

* * *



Войдя в кафе, Вадим Георгиевич огляделся. «Господа чижики» уже поджидали его за столиком у стены. Пили кофе, о чем-то тихо беседовали. С одним из них Кравцову уже приходилось встречаться раньше, когда его жену Александру «кинули» на авансе и пришлось разруливать ситуацию. Это был рано поседевший мужик с одутловатым лицом, большими мозолистыми рукам и вечной грязью под ногтями. В уголке рта, когда улыбался, поблескивала золотая фикса. Скорее рабочий с ЗИЛа, чем бандит. Второго Вадим видел впервые. Молодой, с наглым взглядом и нервным, дергающимся лицом. На среднем пальце его правой руки Вадим заметил массивную золотую печатку.

Вадим подошел к стойке, заказал себе пару горячих бутербродов и чашку куриного бульона с яйцом. Подсел за столик.

— Ну, рассказывай, — тихо сказал седой.

— Короче, один гаденыш меня крупно подставил. Надо сделать так, чтобы его никто не нашел.

— Грязное дело, — сказал седой, отпивая кофе. — Вряд ли кто подпишется.

— Деньги плачу хорошие. Семь штук, — сказал Вадим Георгиевич, глядя в стол.