Роковые деньги   ::   Стаут Рекс

Да, волосы жидковаты, хотя лысым его, наверное, будут обзывать только годика через с два. - Меня интересует женщина по фамилии Бакстер. Тамирис Бакстер или Тамми Бакстер. Она у вас?

- Нет. Ей лет двадцать пять? Рост пять футов и четыре дюйма, светло-карие глаза, вес сто двадцать фунтов, меховая шубка и пушистая шапочка?

Лич кивнул.

- Очень похоже.

- Утром была. Пришла в двадцать минут одиннадцатого, без звонка и незваная, а ушла в десять тридцать.

- Она больше не возвращалась?

- Нет.

- И не звонила?

- Нет.

- Меня интересует ещё одна дама. Хетти Эннис. Она здесь была?

Я наклонил голову набок.

- Послушайте, мистер Лич, не сочтите меня грубияном, но - какого черта? Мы с мистером Вулфом лицензированные частные сыщики, и не привыкли впустую разбазаривать свое время. Да, я слышал про Хетти Эннис - мисс Бакстер спросила, была ли она у нас, и я ответил, что нет. Она также попросила меня позвонить, если эта женщина появится, но я вряд ли уважу её просьбу. Что, если этой Хетти Эннис взбредет в голову стать нашей клиенткой? Что если она не захочет афишировать приход к нам? Словом, оставим эту тему.

- Я, между прочим, представляю американский закон, Гудвин. Я правительственный агент.

- И что из этого?

- Я хочу знать, приходила ли к вам сегодня Хетти Эннис? Я требую, чтобы вы ответили.

- Спросите лучше её. Мисс Бакстер оставила мне номер их телефона. Дать вам?

- Он у меня есть. - Альберт Лич нахлобучил шляпу. - Я знаю вашу с Вулфом репутацию, Гудвин. Может, с нью-йоркской полицией ваши штучки и сходят вам с рук, но с налоговым управлением этот номер не пройдет. И тем более не советую вам играть в кошки-мышки с секретной службой. Зарубите это себе на носу, Гудвин.

И он вышел вон, даже не удосужившись прикрыть за собой дверь.

Я запер дверь и прошагал в кабинет. Достал из ящика вулфовского стола самое сильное увеличительное стекло, вынул из сейфа новенький двадцатидолларовый банкнот и вернулся в гостиную. Вулф по-прежнему стоял, хмуро взирая на гостью, которая продолжала распинаться, как и перед моим уходом. Увидев меня, она запнулась на полуслове, но тут же спохватилась и напустилась на меня:

- О, ты как раз вовремя, Шпендрик. Он пудрит мне мозги, говорит, что мы никакого вознаграждения не получим, а я... Ой, что ты делаешь?

Прихватив пачку купюр, я подошел к подоконнику. Взял верхнюю из них, положил бок о бок с двадцаткой, принесенной из сейфа, и принялся сличать с помощью лупы. Мне хватило одной минуты. Тогда я взял нижнюю двадцатку. Тот же результат. Вынул одну бумажку из середины, наугад. И вновь то же самое. Засунув нашу двадцатку в карман, я приблизился к Вулфу и Хетти.

- Вознаграждение нам все-таки светит, - объявил я. - Причем вполне официальное. Это фальшивки. Все как одна.

Глава 2

Пару недель спустя я рассказал об этом случае своей приятельнице и попросил её высказать догадку, как встретила мои слова Хетти. "Это просто", - сказала Лили Роуэн. "Она, конечно же, обвинила тебя в подмене. Как ты мог с такой легкостью угодить впросак?"

Лили ошиблась, но я признал, что это моя вина - слишком плохо я, значит, нарисовал ей портрет Хетти. На самом же деле она сказала вот что:

- Конечно, фальшивки! С какой стати он стал бы прятать в моей гостиной настоящие деньги? И чего бы это мне вдруг вздумалось тащить их к Ниро Вулфу?

- Так вы знали, что деньги поддельные? - уточнил я.

- Я предполагала.

- Но вы об этом умолчали.

- Ну и что из этого? Я ведь не в музей пришла, а к двум великим сыщикам. Ты ведь сразу это просек, иначе не стал бы разглядывать бумажки в лупу.

Я потряс головой.

- Я это всего лишь заподозрил, причем исключительно по той причине, что к нам только что наведывался секретный агент федеральной налоговой службы. Его интересовало, не здесь ли некая Тамирис Бакстер.