ВЕЛИКАЯ ОБОЛГАННАЯ ВОЙНА-2   ::   ПЫХАЛОВ ИГОРЬ

Многие коллизии знакомы слушателю по своему опыту, он может представить себя в той или иной ситуации, сравнить свои ощущения, прикинуть свои варианты действий. Поэтому фронтовые воспоминания в восприятии каждого отдельного человека больше похожи на правду, чем книги, они находят отклик в сердце слушателя. Именно из них можно узнать о «настоящей войне», узнать «правду», которую скрывали или перевирали официальные историки.

Рассказы о бесконечных атаках на безымянные вы-

12



сотки, многодневных боях за населенные пункты, обстрелах и бомбежках, гибели друзей и родственников ведутся, как правило, от первого лица. Каждый рассказчик вкладывает в них свое понимание событий, стараясь максимально адаптировать их, сделать более понятными и доходчивыми. Он использует для этого известные имена, даты, географические названия, исторические события. Это является основой для возникновения темы «праздничного наступления». Каждый день и каждый бой помнить невозможно, проще сказать: «Накануне 23 февраля (или 8 Марта) наступали мы на город N». Рядовой пехотинец, артиллерист или танкист не знает общей обстановки, не представляет целиком картины сражения. Но он должен объяснить себе и слушателям, для чего «мы целую неделю атаковали этот проклятый городишко». Здесь начинает работать принцип «окопной стратегии». Восстановить действительную связь событий, установить, что было причиной, а что следствием, без анализа документов довольно сложно. Приходится оперировать доступными фактами, полагаться только на собственную память, а там, где информации не хватает, - додумывать «по аналогии». Ветеран вспоминает митинги накануне наступления, речи комиссаров, листовки, газеты, призывы и лозунги - выполнить приказ Верховного Главнокомандующего освободить город к такой-то дате и т.п. Комиссар или замполит для рядового бойца тоже начальник, его обращения - такие же приказы, как и приказы командира. Только командир свои приказы никак не объясняет, он только требует их выполнения, а комиссар пытается «разъяснить», втолковать «смысл» тех или иных действий. Бойцами эти беседы могут восприниматься и как нудная, ничего не значащая обяза-

13



ловка, и как основа для поиска подоплеки событий за неимением лучшего.

Если наступление совпадает с праздничной датой, то и объяснение неудачам и многочисленным жертвам находится легко - торопились, хотели взять город к празднику, командиры хотели прославиться и гнали солдат на убой. Для советского человека, знающего, что такое «подарки съезду», «праздничные вахты», «досрочное выполнение плана», такая трактовка выглядела убедительной. В самом деле, если в мирное время есть «ударная праздничная вахта», то почему на войне не быть «праздничному наступлению»?

И все же пока эти рассказы бытуют в устной среде, они остаются только рассказами большей или меньшей степени достоверности. Переход на другой качественный уровень совершается, когда они становятся материалом для художественных произведений. В книгах и фильмах они подвергаются переосмыслению, отдельные факты используются для обобщения, выявления тенденций, служат иллюстрациями глобальных явлений. Сила воздействия художественного произведения, особенно если это талантливое произведение, на массовое сознание очень велика. В нашей стране, где роль литературы и искусства традиционно велика, идеи, заложенные в произведение автором, мгновенно становятся общественным достоянием, влияют на представление о жизни, формируют историческое сознание и историческую память. Часто художественное произведение настолько глубоко раскрывает проблему, так сильно волнует душу читателя или зрителя, что начинает восприниматься как исторический источник.

О том, что такое «праздничное наступление», прекрасно написано в романе К.М.