Война с Големом   ::   Калашников Максим

А его шайка посиживает в баре «Korova», попивая здоровый коктейль «Moloko Plus»!

Выходя из своей Реальности и снова оказываясь в жизни нынешней Россиянии, я с чувством тошноты вижу вокруг обрыдшее донельзя месиво. Баксы, Киркоров и Путин. Пугачева, «Сникерс» и «Фабрика звезд». Чечня, толпа натужных юмористов и партия «Единая Россия». (Какая, в задницу, единая?! Она распалась в 1991-м!) Элитная недвижимость, азербайджанские торговцы, демократы, шлюхи и вечные ток-шоу. Менты и бригады, политтехнологи и болтологи. И поражения, поражения, поражения! Одни поражения! Везде: в спорте и на внешней арене, на войне и в технологиях. И люди-калькуляторы вокруг — без чести и совести, готовые продаться с потрохами и продать все: Родину, родную маму, будущее моих детей! Все заливают кровь и сперма, везде валяются зеленые бумажки. Вся жизнь Беловежского ублюдка — одно сплошное позорище. Я каждой клеточкой тела чувствую, как этот обрубок под бело-сине-красным лоскутом отстает от всего мира каждый час своего жалкого существования. Уходят вперед, словно на форсаже, индийцы и китайцы, малазийцы и бразильцы. А Россияния беспомощно дрейфует по волнам истории, словно плохо связанный плот, безвольная игрушка ветра и волн…

Господи, как изменилось все вокруг! Это еще не так бросалось в глаза в 1992-1994-х, только-только после падения великой страны. Тогда еще слишком многое оставалось от Союза, от его мощи и научно-технической цивилизации. А теперь… Сначала у россиянских военных увеличились в размерах фуражки и круто выгнулись их тульи. Точь-в-точь как у дурацких опереточных генералов из «банановых республик» середины ХХ века, нищих и захолустных. А следом и вся страна впала в состояние нищей Латинской Америки, только с морозами. Рубежом стал 2001-й — когда бездарный режим дебилов сжег в атмосфере наше чудо: орбитальную станцию «Мир». Он уничтожил не просто старый космический аппарат, а символ всей русской цивилизации. О, какие твари!

Каюсь, читатель. Время для меня словно застыло с девяносто первого года. Не держу дома новых карт, где нет СССР. Все существо мое сопротивляется Неправильной Реальности. И только по детям и деревьям Калашников иногда замечает, сколько лет уже минуло, и что в их череде успело вырасти новое поколение, годящееся мне уже не только в младшие братья-сестры, но и в сыновей-дочерей. Я гляжу на них с чувством острой жалости. Что их ждет? Скучная юность с вечным безденежьем, вечным стремлением «оторваться» во что бы то ни стало и где-нибудь урвать сотню баксов. А потом — нищая старость. У них почти нет перспектив. Тысяча дорог, открывавшаяся мне в СССР, для них закрыта. «Верхи», награбив вдоволь, замкнулись и новых людей к себе не допустят. Погибли целые направления, где можно было делать свою жизнь: наука, армия, флот и авиация. Даже бизнес сегодня не начнешь, как в начале 90-х. И большинство этих мальчишек и девчонок обречены на роль «лишнего населения» — нездорового и неконкурентоспособного. Их чувство национальной неполноценности, комплекс «русской неудачливости» возникает с колыбели: ведь они играют чужими игрушками с надписями на английском языке, они почти не видят вокруг вещей и техники, сделанных русскими руками. А иногда они физически искалечены с самого рождения…

Когда я вижу нынешних молодых с кольцами в ушах и носах (тату и пирсинг!), дующих пиво в подземных переходах, их будущее открывается мне, словно прочитанная книга. Как в горячке, мелькнут молодые годы — под аккомпанемент «Эм-ти-Ви». Когда молод, все нипочем и все прекрасно. Но с некоторых пор они обнаружат, что жизнь прошла мимо. Что нет ни денег, ни карьеры. Что еще недавно молодое тело стало дряблым, а лицо — одутловатым. И что человеческие самки уже не хотят ложиться с ними в постель «за так», а проститутки стоят дорого. Тогда наступит беспросветье…

Пойми меня правильно, брат-читатель.