Хорошо сидим!   ::   Калинаускас Игорь

Может, про деньги поговорить? Кнопка такая серьезная…

Одна из самых сложных проблем… не самая сложная, но из сложных, она, как говорится, уходит своими корнями в трудное коммунистическое прошлое.

Многим очень трудно, потому что они еще никогда не были богатыми. Некоторым трудно, потому что они еще никогда не были по-настоящему бедными. Ну что такое – быть по-настоящему бедным?

Вот я одно время жил в Москве, у друзей, ну даже не у друзей, а, в общем, по линии этих, как они назывались, – диссидентов, меня пристроили. Денег у меня не было, на работу меня не брали – у меня был «волчий билет». В конце дня я сознательно оставлял пять копеек, чтобы хватило на метро, и утром приезжал в ВТО – Всероссийское театральное общество, – и слонялся там целый день, и кто-нибудь обязательно давал мне рубль. Там женщин много работает сердобольных… Так я и жил пару месяцев. Еще были разные ситуации…

Многие из вас знают меня совсем недавно. Я был бедным. Был богатым, ну не то чтобы очень богатым, таким я не был, к сожалению. Так и не расколол своего знакомого на миллиончик. Он такое странное условие поставил: бросишь ерундой заниматься (имея в виду «Зикр», вообще театр) – дам миллиончик.

Очень уважал меня как ученого и считал, что я отвлекаюсь, он был богатый, но… застрелили. Земля ему пухом, хороший был человек. Как Егор Булычев…

Вот… А к чему это я? К деньгам.

Меня в этом вопросе о бедности и относительном богатстве больше всего интересует совершенно другое.

Когда-то в тибетской книжке «Океан удовольствия для мудрого» я прочел: «Богатства и изобилия, служащего пищей и удобрением для духовного роста, не следует избегать». Когда я это прочел (а книжка действительно очень мудрая, она маленькая такая – восемь листочков), я подумал, что это, пожалуй, самая сложная задача, которую можем представить себе мы – б. у. советские люди, бывшие в большом употреблении.

А с другой стороны, после того, как судьба меня свела довольно близко с людьми, по-настоящему богатыми, я понял: вряд ли они вообще когда-нибудь заинтересуются нами. И тогда я спокойно так, без ажиотажа, подумал – что труднее в наше время: сохранить устремленность к постижению, откровению и преображению, будучи нищим, или же сохранить эту устремленность, будучи миллиардером?

Обратился я, как всегда, к литературе – ни одного миллиардера не обнаружил. Был один миллионер… Раджниш. Ну, ездил он на «роллс-ройсе» двести метров. Ну, был у него личный самолет, который никуда не пускали. Из США в Индию назад перебирался… путь единственный. Обратился я к нищим, к литературе. В прошлом было много, в наше время тоже не было.

Посмотрел я так объективно – в наше время духовные лидеры, они, как правило, средне обеспечены. Не с точки зрения б. у. советского человека, конечно. Но с точки зрения, так сказать, среднестатистической – средний класс. И я как-то так поразмышлял, да и оставил. А недавно вернулся к этим размышлениям в связи с тем, что мы опять двинулись в сторону бедности, относительной, конечно, с осетриной… пока еще. И подумал: вот нашей традиции удастся ли когда-нибудь встретиться с богатством и изобилием и при этом сделать это пищей и удобрением?

Для нас актуальна проблема наличия денег, а не их отсутствия. То есть актуально умение обеспечивать себя, зарабатывать столько, сколько нужно, используя все знания, и в то же время умение превращать добытое в удобрение и пищу для духовного роста. И время сейчас такое.

Я был бы рад истолкованию времени веселых сумасшедших не как времени свободы от зарабатывания денег и снятия социальных барьеров, а как времени, когда все это делается весело и без потери смысла.

Я очень хочу столкнуться с богатством и изобилием, я хочу проверить себя.

Нищетой я себя проверял много раз. Попробую, попробую где-нибудь нарваться и на богатство и изобилие, если повезет в этой жизни.