За Отчизну (Часть 2)   ::   Царевич Сергей

Когда затих шум шагов, Ратибор спросил отца: - Я до сих пор не видал никогда этого монаха. Кто это, отец? - Ян Желивский, проповедник церкви Снежной божьей матери у нас в Новом Месте. - О-о, Ян Желивский! О нем сейчас вся Прага говорит. Паны, богачи и попы его ненавидят и боятся, а ремесленники и пражская беднота пойдут за него хоть в самое пекло. - Да, после мистра Яна Гуса другого такого проповедника у нас еще не было. Он не только проповедует - он зовет народ бороться за правду... Ян Жижка ему большой друг... Ну, я пойду отдохну. - Отец, я имею до вас одно дело, очень важное. Войтех вопросительно взглянул на сына и сел на скамью: - Говори, сынок. - Я хотел вам сказать о Божене... При последних словах в комнату вошла Текла со смеющимся лицом и весело сверкающими глазами. Видимо, она услышала последние слова Ратибора, потому что быстро его прервала, обращаясь к Войтеху: - Муж, мне кое в чем Боженка призналась. Вижу, что и Ратибор с тобой о том же решил говорить. Не знаю, как ты, а я от всего сердца соглашаюсь. Войтех недовольно насупился: - Вечно ты, жена, решаешь все, не посоветовавшись со мной! - И снова обернулся к сыну: - Я знаю, о чем ты хочешь со мной говорить. Что тебе Божена по сердцу - это я давно вижу, и что ты ей тоже мил - еще раньше знал. Но мне печально, что ваше желание не сбудется: не могу позволить тебе взять в жены Божену. Ратибор сначала побагровел, потом побледнел, губы его задрожали, но он ничего не мог сказать и стоял перед отцом, низко опустив голову. Текла открыла широко глаза, и радостное выражение ее лица сразу же сменилось изумлением и глубоким огорчением. Она всплеснула руками и бросилась к Войтеху: - Но почему? Ради бога скажи: почему же? Войтех мрачно указал ей на место рядом с собой: - Сядь и слушай. И ты, сынок, послушай и пойми, в. чем дело, и тогда не будешь меня осуждать. Старик, помолчав минуту, с болью в голосе заговорил: - Не могу. Сейчас никак не могу, хотя от всего сердца хотел бы сделать Боженку своей дочкой... Слушайте. Дела мои такие, что не сегодня-завтра мы можем стать нищими. Если я не достану через неделю двадцать коп грошей, я лишусь и дома, и мастерской, и коровы, и свиней, и всего. А достать мне сейчас их невозможно. Ян Краса перед своим отъездом оставил мне на хранение двадцать коп грошей как приданое для Божены, и она стала богатой невестой. Добрый человек этот Ян Краса, хотя и купец. Первого такого купца вижу и, верю, последнего. Он истинный ученик нашего покойного мистра Яна Гуса... Так вот, если Ратибор женится сейчас на Божене, я знаю, и он и она никогда не допустят нашего разорения-уж я в этом уверен. Так что ж, выйдет, что мы за счет Божены свои дела будем поправлять? Так, что ли, жена? Ведь вся Прага будет зубоскалить о ловкости старого Войтеха. Ну, что ты скажешь, Ратибор? - Старик пристально глядел в лицо сыну, как бы стараясь прочесть у Ратибора в глазах его мысли. Ратибор молчал. Старик, видимо, убедился, что в глубине сердца Ратибор с ним согласен, улыбнулся, встал со скамьи и ободряюще ударил сына своим могучим кулаком по плечу: - Я сказал сейчас, но не говорю никогда. Потерпи, бог даст - времена изменятся, и не за нищего Ратибора пойдет Божена. Так-то... Не говоря ни слова, Ратибор надел шапку и направился к выходу. - Куда ты? - окликнул его отец. - К пану Яну Жижке. Я скоро вернусь. Пока Ратибор с самыми невеселыми мыслями шагал по кривым улицам Нового Места, Штепан и Ян Жижка уже подходили к дому Матея Лауды. Некоторое время они молча шли рядом, углубленные каждый в свои думы. Штепан то и дело поглядывал на своего спутника. Внимание Штепана привлекла походка Яна Жижки: несмотря на пожилой возраст и массивное телосложение, рыцарь ступал легко, бодро, словно двадцатилетний юноша, но в то же время шаги его были тверды и уверенны.