За кулисами второго фронта   ::   Орлов Александр

Эти начальные противоречия в интересах западных держав привели к тому, что они, ясно видя реваншистские устремления фашистской Германии, не только не вводили в действие санкции, предусмотренные Версальским договором, но даже и не протестовали, когда нацистское руководство нагло нарушало его положения.

Более того, сначала в Лондоне, а затем и в Париже стали раздаваться голоса за предоставление Германии равных со странами-победителями прав в сфере вооружения. Например, на конференции по разоружению в Женеве в октябре 1933 г. обсуждался так называемый «план Макдональда» (премьер-министр Англии в 1933 г.), по которому вооруженные силы Франции должны были уменьшиться с 500 тысяч до 200 тысяч человек, а Германии — соответственно подняться со 100 тысяч до 200 тысяч человек…

Но были на Западе и политики, видевшие зловещие симптомы приближавшейся войны. Об этом красноречиво свидетельствовал и тот факт, что Германия в конце 1933 г. вышла из Лиги Наций и открыто развернула подготовку к войне. Уинстон Черчилль, в то время член парламента, оценивая политику Англии в отношении Франции, говорил:

«Страшная опасность нашей нынешней внешней политики состоит в том, что мы непрерывно понуждаем французов ослабить самих себя… При этом всегда внушаем надежду, что, если они это сделают и попадут в беду, мы, так или иначе, придем им на помощь, хотя мы не располагаем ничем, что позволило бы нам оказать им эту помощь. Я не могу даже представить себе более опасной политики».

Это была очень верная оценка обстановки.

Милитаризация третьего рейха вызывала тревогу и в Москве. Руководство страны, видя растущую угрозу СССР, было готово к франко-советскому военно-политическому сближению. Однако отношение к такому сближению французского правительства оказалось двойственным: с одной стороны, оно стремилось заручиться советской поддержкой в случае нападения Германии на Францию, а с другой — не желало стеснять себя какими-либо военными обязательствами. Кроме того, препятствовало союзу отсутствие общих границ между Германией и СССР. Необходимо было добиться согласия Польши, Чехословакии и Румынии на проход советских войск через их территории, а заручиться таким согласием в ту пору было весьма нелегкой проблемой: ведь Польша и Румыния входили в антисоветский «санитарный» кордон.

В это время в Берлине не сидели сложа руки. Выйдя из Лиги Наций, Германия форсировала гонку вооружений и готовилась к введению в стране всеобщей воинской повинности. Как писал после Второй мировой войны бывший генерал вермахта Б. Мюллер-Гиллебранд, это давало возможность «планомерно создавать… армию военного времени». Оставалось покончить с версальскими ограничениями.

Воспользовавшись тем, что в начале 1935 г. во Франции обсуждался закон о продолжении срока воинской службы с 18 месяцев до 2 лет по причине снижения уровня рождаемости в период Первой мировой войны, 10 марта этого года Гитлер намеренно приоткрыл свои карты, чтобы проверить меру решительности противников. В одном из интервью Геринг официально заявил, что Германия уже располагает военно-воздушными силами. Западные державы никак не отреагировали на это чрезвычайное заявление. Более того, правительство Великобритании на конференции по разоружению дало понять, что оно не может пойти на полный разрыв с Германией. Его представитель заявил, что англичане «не допустят нигде нарушения мира», но и не возьмут «на себя новых обязательств»; что, с одной стороны, они не поддержат военных акций Германии, а с другой, — установив контакты с Германией, они «должны продолжать поддерживать их». Как собиралась Великобритания реализовать эти взаимоисключающие принципы — трудно представить…

Уже 16 марта окрыленный Гитлер издал закон о всеобщей воинской повинности и создании армии, куда войдут 12 корпусов и 36 дивизий — всего около 500 тысяч человек.