Жизни философов и софистов   ::   Евнапий

Когда

хозяйка поднесла килик египтянину и тот уже собирался пригубить вино, вбежал

один из соседей и зашептал ей на ухо: «Твоя подруга и родственница может

умереть от родовых мук, если ты к ней не поспешишь». (А так оно и было.) Когда

женщина об этом услышала, она тут же оставила египтянина, который сидел с

разинутым ртом, и, даже не налив ему теплой воды, пошла и разрешила ту женщину

от бремени, и сделала все, что требуется при родах, и лишь затем, омыв руки,

возвратилась к посетителю. Застав его раздраженным и в гневе, женщина

объяснила причину своего промедления. Когда великолепнейший египтянин услышал

об этом и заметил час события, он стал испытывать еще большую жажду, но уже в

отноше- нии того, что исходит от богов, а не того, что удовлетворяет

телесную страсть, и громким голосом вскричал: «Иди же, женщина, скажи матери,

что она родила немногим меньшего, чем царь». После этого пророчества он щедро

наполнил свой килик и попросил женщину узнать, как имя ребенка. Его звали

Аблабий, и он оказался таким баловнем Судьбы (Тюхэ), благоволящей ко всем

юным, что стал даже могущественнее императора и смог отправить на смерть

Сопатра, выдвинув против него гораздо более глупое обвинение, чем было

выдвинуто против Сократа; и вообще, он обходился с императором, словно с

беспорядочной толпой народа. Но Константин поплатился за те почести, которые

он оказывал Аблабию; о том же, как последний умер, я тоже напишу в рассказе о

нем. Константин доверил Аблабию своего сына Констанция, который был его

соправителем и наследовал власть отца вместе со своими братьями, Константином

и Константом. Впрочем, в своем повествовании о божественнейшем Юлиане я

рассказал об этих событиях более подробно. Когда Констанций наследовал

императорскую власть и ту часть империи, которая была ему завещана, а именно к

востоку от Иллирика, он сразу же лишил Аблабия должности и сменил охрану

вокруг него. Аблабий же проводил свои дни в имении в Вифинии, которое он давно

себе приготовил, живя в условиях поистине царских, в праздности и изобилии, в

то время как все удивлялись тому, что он не хочет императорской власти. Но

Констанций, находясь вблизи города своего отца, [52] послал к нему

достаточное количество меченосцев, приказав их командирам прежде передать

Аблабию послание. И те вручили ему это послание, преклонившись перед ним так,

как у римлян принято преклоняться перед императором. Приняв послание с

невероятной надменностью и не испытывая никакого страха, Аблабии потребовал от

вошедших пурпурные одежды, становясь все более властным и страшным для тех,

кто на него смотрел. Но они ответили, что их целью было лишь передать

послание, а те, кому доверено второе, находятся за дверями. Аблабий призвал

их, с чрезмерной наглостью и гордостью. Однако вошедших оказалось очень много

и все были с мечами: вместо пурпура они принесли ему «пурпурную

смерть» [53] и изрубили его на мелкие куски, как рубят на рынках на

мясо какое-нибудь животное. Такое возмездие постигло во всем «удачливого»

Аблабия за смерть Сопатра.

Когда все это случилось и Провидение показало, что

оно не оставило людей, славнейшим из уцелевших оставался Эдесий. Однажды он

обратился с молитвой к одному оракулу, которому наиболее доверял (это было во

сне). На его молитву явился сам бог и ответил ему вслух в стихах гексаметром.

Эдесий открыл глаза, пребывая в сильном страхе, так как помнил содержание

сказанного, хотя сверхъестественная и небесная природа этих стихов после

пробуждения как-то ускользнула от него. Он позвал слугу, поскольку хотел омыть

водой глаза и лицо, [54] и тот сказал ему: «Смотрите, ваша левая рука

покрыта с внешней стороны какими-то письменами». Эдесий посмотрел на них и

понял, что это божественное явление.