Зов пахарей   ::   Даштенц Хачик

Его сосед по скамейке год назад оставил школу, приговорив своего товарища коротать время на последней скамье в одиночестве.

Раз в неделю учитель Мелкон заставлял учеников повторять армянский алфавит. Ученики должны были назвать подряд все буквы, перемежая их утренними песнями и шутливой перебранкой армянских селян. Такой способ запомнить алфавит в стихотворной форме выработал наш учитель Мелкон, преследуя цель навеки запечатлеть в памяти учеников вид армянских письмен, их начертание и последовательность. Произносить стихи надо было так, чтобы казалось: на дворе утро и пахари зовут друг друга в поле.

– Айб, бен, гим, накрошу, поем…

– Чего поешь? – прерывает ученика варжапет* Мелкон, насупив брови.

____________________

* Варжапет – учитель (арм.)



____________________



– Клулика в виноградном листе с красным перцем. Взрыв смеха в классе.

– Хорошая штука клулик по-мушски, да еще с красным перцем, но только после того, как выучишь урок, – пригрозил учитель. – А не то, видишь, вон они, розги.

– Наоборот, сначала поесть, а уж потом выучить урок,- пробурчал смуглолицый паренек, неприязненно покосившись на связку тонких прутьев, сложенных в углу для неслухов и лентяев.

– Скажи-ка «Зов пахарей» ты, – обратился господин Мелкон к другому ученику, сидевшему впереди и получавшему по математике и армянскому одни пятерки с плюсом.

Светлоглазый, востроносый, с кудрявыми волосами, спадавшими на лоб, – таков был Санасар, мальчик из Сасуна. Перед тем как ответить урок, он всегда обращался к горе Марута’, словно бы набираясь у нее силы. «Йя, Маратук!» – говорил он, как заклинание, и только после этого шел отвечать урок. За что и прозван был одноклассниками «Йя Маратук».

Санасар с готовностью поднялся и, воскликнув свое обычное «Йя, Маратук!» – задрал лицо кверху и зачастил вдохновенно:

Айб, бен, гим, Вставай,

Оваким, Да. эдж, за,

Подводи быка. Э, ыт, то,

Поднимайся, Тато… Ра, сев, вев,

Работай, как лев, Тюн, ре, цо,

Вымой лицо. Вьюн, пьюр, ке,

Топай, Срке, Ев, о, фе,

О, прилечь в холодке.

– Молодец, Санасар! Ты из какой деревни в Сасуне?

– Из села Джртник, провинции Бсанк.

– Я доволен тобой, мой сын. Вот как надо отвечать «Зов пахарей», а не думать о том, как бы наесться клулика с перцем, – заметил учитель Мелкон и, раскрыв журнал, поставил против имени Санасара очередную пятерку с плюсом.

И хотя замечание относилось к сидящему на последней скамье ученику, тот по-прежнему был поглощен тем, что происходило внизу, в ущелье, и совсем не слышал своего учителя.

– Мамикон, где ты, очнись.

– Айб, бен, гим, вставай, Оваким. Да, эдж, за, запрягай быка, – повторил вслух смуглый парень и, быстро распахнув окно, выпрыгнул на улицу. – Я пошел, учитель, – послышался голос Мамикона уже с улицы. Перебегая с кровли на кровлю, он устремился к садам Дзоратаха.

За последнее время кое-кто из учеников по разным причинам вынуждены были оставить учебу. Но ни один из них не покинул школу таким дерзким, недозволительным образом.

Из ущелья послышались женские крики, и занятия в школе были прерваны.

Следующий день был субботой.

Учитель Мелкон рано утром поспешил в квартал Сурб Маринэ к родителям давешнего ученика.

Дом их стоял на берегу реки.

Когда учитель добрался до их дома, Мамикон с каким-то свертком под мышкой направлялся к мосту, соединявшему квартал Сурб Маринэ с кварталом Кох.

– Мамикон! – окликнул учитель паренька.

Тот остановился и почтительно поздоровался с учителем.

– Сын мой, вчерашний случай потряс наш город, но благоразумно ли было уходить с урока, не сказав до конца «Зов пахарей»…

– Мой урок кончился, учитель. Прости меня и дозволь поцеловать твою руку.

– Руку священнику целуют. Я ведь не священник.