1939: последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.   ::   Овсяный Игорь Дмитриевич

Острота империалистических противоречий и опасение, что новые попытки договориться с Гитлером вызовут такой взрыв возмущения, что кабинеты Чемберлена и Даладье рухнут, вынудили их пойти на такой шаг.

Большую роль сыграло и политическое давление со стороны США. Как известно, на протяжении всех предвоенных лет американский империализм активно содействовал усилиям англо-французских «умиротворителей» расчистить путь Гитлеру для «похода на восток», спровоцировать вооруженное столкновение фашистского рейха с Советским Союзом. Это проявилось, в частности, в одобрении Вашингтоном позорного мюнхенского сговора.

Летом 1939 г., в условиях возникшего в Европе военно-политического кризиса, Белый дом не был заинтересован в новой капитуляции Лондона и Парижа перед Гитлером. Причина этого заключалась в том, что позиции фашистского рейха к этому времени значительно усилились, его агрессивные планы представляли уже реальную угрозу для самих Соединенных Штатов. Кроме того, Германия была фактически союзницей Японии, стремившейся вытеснить американский империализм с Дальнего Востока.

В силу этого США считали выгодным для себя возникновение войны в Европе. По их расчетам, такая война, затянувшись на длительное время, не только принесла бы колоссальные прибыли на военных поставках, но и привела бы к ослаблению империалистических конкурентов, как стран фашистского блока, так и западных держав – Англии и Франции. Это должно было открыть путь к установлению мирового господства американского монополистического капитала.

Другим фактором, определившим курс США на развязывание войны, были огромные трудности, вызванные начавшимся в 1937 г. экономическим кризисом. Милитаризация рассматривалась как средство для того, чтобы убрать с улиц многомиллионную армию безработных, «нормализовать» капиталистическое хозяйство.

Грубо вмешиваясь во внутренние дела западноевропейских стран, американская дипломатия с исключительной настойчивостью и цинизмом добивалась поставленной цели.

– Америка вынудила Англию вступить в войну, – заявил британский премьер американскому послу в Лондоне Дж. Кеннеди.

11 часов 15 минут. Чемберлен из зала заседания на Даунинг-стрит, 10, по радио объявил о состоянии войны с Германией. Едва он окончил говорить, как раздался вой сирен…



ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Раскрыв книгу и взглянув на снимок, помещенный на обратной стороне обложки, читатель увидит пожилого джентльмена, который, сняв цилиндр, словно обращается к нему с любезным приветствием. В левой руке крепко зажат зонтик. Да, это тот самый зонтик, который стал своего рода эмблемой политики «умиротворения». Даже в свернутом виде он служил хорошей ширмой, скрывавшей подлинные мысли хозяина. Читатель уже догадался: перед ним британский премьер предвоенных лет Н. Чемберлен.

По правую руку от него – лорд Галифакс, облик которого дышит «обезоруживающей мягкостью манер». Это он, владелец одного из наиболее крупных состояний в Англии того времени, воздавал хвалу Гитлеру за то, что тот превратил Германию в «бастион против коммунизма». Лорд ненавидел коммунизм столь сильно, что стал признанным лидером клана «умиротворителей» в Англии.

За высокой фигурой Галифакса спрятался уже хорошо знакомый нам А. Кадоган, главное «колесико» в его бесшумной и двуличной деятельности. Основной заботой этого убежденного мюнхенца было как можно глубже и тоньше запрятать в округлых фразах составлявшихся им дипломатических документов подлинный смысл проводившейся Англией политики.

В правой части снимка – Ж. Бонне. Он не рискнул взглянуть в объектив, и это для него характерно.