Атта Тролль   ::   Гейне Генрих

"Дети! -- воет Тролль, катаясь

И ворочаясь на ложе,

Не украшенном коврами,-

Дети! Будущее -- наше!

Если б каждый из медведей,

Каждый зверь судил, как я,

Мы объединили б силы

И низвергли бы тирана.

Стал бы конь лесному вепрю

Сотрапезником и другом,

Слон по-братски обвивал бы

Вкруг рогов быка свой хобот.

Волк плечом к плечу с медведем,

И козел, и обезьяна,

Даже заяц -- все совместно

Устремились бы к победе.

Единенье! Единенье -

Наша главная потребность!

В одиночку мы рабы,

Вместе мы сильней тирана.

Единенье! Единенье!

Свергнем власть монополиста,

Установим в мире царство

Справедливости звериной.

Основным его законом

Будет равенство и братство

Божьих тварей, без различья

Веры, запаха и шкуры.

Равенство во всем! Министром

Может быть любой осел.

Лев на мельницу с мешками

Скромно затрусит в упряжке.

Что касается собаки -

Чем в ней вызвано лакейство?

Тем, что люди с ней веками

Обращались как с собакой.

Но она в свободном царстве,

Где вернут ей все былые,

Все исконные права,

Снова станет благородной.

Даже нехристям-евреям

Мы дадим права гражданства

И с любым другим животным

Уравним их пред законом.

Только танцы на базарах

Запретим еврейской расе,-

Но уж этого хочу я

Ради моего искусства.

Ибо нет у этой расы

Строгой пластики движений,

Чувства стиля, -- их манеры

Публике испортят вкус".

ГЛАВА VII

Мрачно в сумрачной пещере

Проповедует свирепый

Человеконенавистник

И рычит, скрипя зубами:

"Люди! Хитрые канальи!

Смейтесь, -- от улыбки вашей

И от вашей тирании

Нас великий день избавит.

Мне всего обидней в мире

Кисло-сладкая гримаса

Вкруг их пасти, -- не терплю я

Человеческой улыбки.

Чуть, бывало, я замечу

Рожу белую с улыбкой,

У меня кишки от гнева

Выворачивает в брюхе.

Ведь еще наглей, чем в слове,

Раскрывается в их смехе

Глубочайшая преступность

Человеческого сердца.

Вечный смех! Смеются даже

Там, где требует приличье,

Чтобы каждый был серьезен,-

В миг торжественный любви.

Вечный смех или улыбка!

Даже пляшут, улыбаясь!

Оскверняют то искусство,

Что должно б остаться культом.

Ведь в былое время танец

Был религиозным актом.

Принося бессмертным жертву,

Хор жрецов кружился в пляске.

Даже царь Давид плясал

Перед скинией Завета,

И творца он славил пляской,

И молился он ногами.

Так и я считал свой танец

Истинным служеньем богу

В дни, когда плясал на рынках

Пред народом восхищенным.

Признаюсь, восторг народа

Был душе моей приятен.

Даже и врага заставить

Восхищаться -- кто ж не рад!

Но они смеются нагло

И в пылу энтузиазма:

Им исправить нрав бессильно

И балетное искусство".

ГЛАВА VIII

Добродетельнейший бюргер

Часто пахнет очень плохо,

А иной холуй баронский

Умащен душистой амброй.

Целомудрие нередко

Отдает зеленым мылом,

А порок благоухает

Маслом розовым подчас.

Посему не морщи носа,

Друг-читатель, коль в берлоге

Атта Тролля не учуешь

Аравийских благовоний.

И пребудь со мною в смраде,

В спертом воздухе, где ныне

Наш герой меньшому сыну

Как из облака вещает:

"Сын мой, сын! Отцовских чресел

Младший отпрыск, чутким ухом

К морде отчей ты приникни

И внимай моим словам.

Образ мыслей человека

Гибелен душе и телу,-

Средь людей на белом свете

Нет порядочных людей.

Даже лучшие, германцы,

Правнуки Туискиона,

Наши родственники в прошлом,

Тоже выродками стали.

В них иссякла вера в бога,

Превратились в атеистов;

Сын мой, сын мой, берегись

Бауэра и Фейербаха.

Не прельщайся атеизмом:

Ведь медведь без веры в бога -

Не медведь! Должны мы помнить,

Что господь -- творец вселенной.

В небесах луна и звезды,

Миллионы звезд хвостатых

(И бесхвостых в равной мере) -

Только отблеск божьей силы.