Белая болезнь   ::   Чапек Карел

) Презренный спекулянт! (Встает, подходит к зеркалу и тщательно осматривает свое лицо.) Нет, ничего. Пока ничего…

Занавес



КАРТИНА ТРЕТЬЯ



Семья вечером за столом.

Отец (читает газету) . Опять пишут об этой болезни. Покоя от нее нет. И так хватает забот…

Мать. С той дамой на третьем этаже совсем плохо. К ней уже и зайти никто не решается… Ты заметил, какой запах на лестнице?

Отец. Нет. Ага, вот интервью с надворным советником Сигелиусом. Это мировая величина, мамочка; ему можно верить. Вот увидишь, он подтвердит мое мнение…

Мать. Какое?

Отец. Что все эти страхи насчет белой болезни — ерунда. Где-нибудь обнаружился случай проказы, а газеты тотчас создают сенсацию. Известно, каковы люди: стоит кому-нибудь слечь с гриппом, все кричат, что у него белая болезнь.

Мать. Сестра пишет, что у них тоже полно этих больных.

Отец. Вздор. Это все паника. Вот интересно, что Сигелиус заявил: эта болезнь пришла из Китая. Видишь, я всегда говорил: надо превратить Китай в европейскую колонию, навести там порядок — и дело с концом. Зря мы даем существовать таким отсталым странам. Голод, нужда, гигиены никакой — и вот и:; кольте, белая болезнь. Сигелиус говорит, что она псе таки заразна. Надо бы принять меры.

Мать. Какие?

Отец. Запереть всех этих больных, изолировать их от здоровых. У кого появилось белое пятно, тот сразу вон! Как это ужасно, мамочка, что у нас в доме оставляют умирать эту бабу! Стало страшно домой приходить. Такое зловоние на лестнице…

Мать. Я бы ей хоть супу отнесла. Ведь она совсем одна.

Отец. И не думай. Там зараза! Ты со своим добросердечием занесешь нам сюда болезнь… Этого еще не хватало! Надо бы наш коридор продезинфицировать.

Мать. Чем?

Отец. Постой-ка… ах, какой осел!

Мать. Кто?

Отец. Да этот газетчик. Пишет, что… Удивительно, как цензура пропустила. Разрешать такой вздор! Я вот напишу в редакцию, они не обрадуются! Ах, идиот!

Мать. Да что там такое сказано?

Отец. Он пишет, что от этой болезни невозможно уберечься… что она угрожает всем, кому под пятьдесят лет…

Мать. Покажи!

Отец (швырнув газету на стол, бегает по комнате) . Кретин! Как ан смеет писать такие вещи. Не буду больше покупать эту газету! Я им покажу! Я этого так не оставлю!

Мать (читает) . Послушай, отец, да ведь это слова самого профессора Сигелиуса.

Отец. Вздор! Не может этого быть при нынешнем уровне науки и цивилизации. В средние века мы живем, что ли, чтобы нас губил мор?! Да разве пятьдесят лет — много? А у нас один сослуживец заболел, ему всего-навсего сорок пять. Где же справедливость, если болеть этой штукой должны только те, кому под пятьдесят?! Почему, спрашиваю я, почему?

Дочь (до сих пор, лежа на диване, читала роман) . Почему? Ах, папа, надо же когда-нибудь уступить место молодым. Ведь им так трудно устроиться!

Отец. Вон оно что! Очень мило! Ты слышишь, мать? Выходит, родители вас кормят, родители для вас трудятся не покладая рук, и они же мешают? Ходу вам не дают, видите ли! Пускай вымрут от проказы, лишь бы для вас освободились места! Так? Хорошенькие взгляды!

Мать. Она не это имела в виду, отец!

Отец. Не имела, а сказала именно так. Значит, доченька, было бы правильно, чтобы твой отец с матерью в пятьдесят лет отправились на тот свет, а?

Дочь. Ты уж сразу на личности…

Отец. А как же иначе, когда ты заявляешь, что людям под пятьдесят пора подыхать! Как же иначе понимать такие разговоры?

Дочь. Я говорила вообще, папа. В наше время молодым людям страшно трудно найти работу. На свете просто не хватает для всех места… Нужны какие-то перемены, чтоб и молодые могли, наконец, жить самостоятельно и создавать семьи.

Мать. Насчет этого она права, отец.

Отец. Ишь ты, она права! Значит, ради вас мы должны помирать во цвете лет?

Входит Сын.

Сын. О чем спор?

Мать. Ни о чем.