Давно пора   ::   Губерман Игорь

x x x

Любым - державным и келейным Тиранством чужд мой организм, Хотя весьма в быту семейном Полезным вижу деспотизм.

x x x

Вполне владеть своей женой И управлять своим семейством Куда труднее, чем страной, Хотя и мельче по злодействам.

x x x

Пора! Теперь меня благослови В путь осени, дождей и листопада, От пламени цветенья и любви До пепла увяданья и распада.

x x x

Цветы. Негромкий гул людей. Пусть ложь, что вечно с нами. Тупой отзвон слепых гвоздей. И тишина. И тьма. И пламя.

УВЫ, НО УЛУЧШИТЬ БЮДЖЕТ НЕЛЬЗЯ, НЕ ЗАПАЧКАВ МАНЖЕТ ---------------------------------------------------------------------------------------------

К бумаге страстью занедужив, Писатель был мужик ледащий; Стонала тема: глубже, глубже; А он был в силах только чаще.

x x x

Наследства нет, а мир суров; Что делать бедному еврею? Я продаю свое перо, И жаль, что пуха не имею.

x x x

Спокоен сон, возвышен труд, И человек поет, как птица: Желаешь цвесть - умей крутиться, Кого словили - тех ебут.

x x x

Бюрократизм у нас от немца, А лень и рабство - от татар, И любопытно присмотреться, Откуда винный перегар.

x x x

Места вверху порой пусты, Но приживаются на месте Лишь те, кто девственно чисты Насчет невинности и чести.

x x x

Беда, когда под бой часов Душа меняет крен ушей, Следя не тонкий вечный зов, А полногрудый зов вещей.

x x x

Вполне по справедливости сейчас Мы трудимся, воруем и живем; Режим паразитирует на нас, А мы паразитируем на нем.

x x x

Печальный знак несовершенства Есть в быте нашего жилья: Везде угрюмое мошенство, Но нет веселого жулья.

x x x

Почему-то сейчас у сограждан, И особенно в развитом слое, Удивительно острая жажда Получать много больше, чем стоить.

x x x

Дойдут, дойдут до Бога жалобы, Раскрыв божественному взору, Как, не стесняясь божьей фауны, Внизу засрали божью флору.

x x x

Увы, для мерзости и мрази, Сочащей зряь изподтишка, Ни у природы нету мази, Ни у науки порошка.

x x x

Я радуюсь, умножив свой доход, Страхующий от холода и голода; Бессребренник сегодня только тот, Кто ценит преимущественно золото.

x x x

Злу я не истец и не судья, Пользу его чувствую и чту; Зло приносит вкусу бытия Пряность, аромат и остроту.

x x x

Мы живем, трудясь и развлекаясь, Посещая цирк и мавзолей, Ничего на свете не пугаясь, Кроме тени собственной своей.

x x x

Совсем на жизнь я не в обиде, Ничуть свой жребий не кляну; Как все в говне по сидя, Усердно делаю волну.

x x x

Среди чистейших жен и спутников, Среди моральнейших людей Полно несбывшихся преступников И неслучившихся блядей.

x x x

Мужик, теряющий лицо, Почуяв страх едва, Теряет, в сущности, яйцо, А их - всего лишь два.

x x x

Вэпоху общих революций Не отсидеться в хате с края; Мы даже чай гоняем с блюдца, Кому-то на руку играя.

x x x

От старика до пионера Сегодня тащат все вокруг, И не крадет одна Венера, Поскольку не имет рук.

Назло газетам и экранам Живая жизнь везде царит; Вранье на лжи сидит обманом И блядству пакости творит.

x x x

Кончилось время романтики чистой, Всюду господство приборов и краников; Девушки грезят о киноартистах, А рожают - от киномехаников.

x x x

Высокий свет в грязи погас, Фортуна новый не дарует; Блажен, кто верует сейчас, Но трижды счастлив, кто ворует.

x x x

Есть в каждой нравственной системе Идея, общая для всех: Нельзя и с теми быть, и с теми, Не предавая тех и тех.

x x x

Где нет резона громко топать, Умелец тянется ползком; Чужой язык берется жопой, Чужая жопа - языком.

x x x

Есть мужчины - всегда в очках И плотны, как боровички, И сучья сущность в их зрачках Клинками блещет сквозь очки.

x x x

Не зная покоя и роздыха, При лунном и солнечном свете Я делаю деньги из воздуха, Чтоб тут же пустить их на ветер.

x x x

Мои способности и живость Карьеру сделать мне могли, Но лень, распутство и брезгливость Меня, по счастью сберегли.