Самый красивый из берсальеров   ::   Эксбрайа Шарль

Тарчинини вырвал руку.

- Нет... для меня все кончено... Я совсем утратил вкус к жизни... лишь по привычке тяну лямку, и все!

Продолжая стенать, он подошел к большому окну, выходящему на пьяцца* Кастелло.

______________

* Площадь (итал.).

- А вон три девушки! - не меняя тона, сказал веронец. - Madonna mia! Какие милашки! Эх, будь я помоложе... Подойдите-ка взгляните, Алессандро!..

Совершенно сбитый с толку непостижимыми перепадами настроения Тарчинини, способного то плакать, то смеяться, то впадать в глубочайшее уныние, то радоваться жизни (и все это - без какого бы то ни было перехода), Дзамполь подошел к окну. Через площадь и в самом деле шли три очень красивые девушки и с самым решительным видом направлялись, похоже, к полицейскому управлению.

- Ну, Алессандро, как они вам нравятся?

Инспектор пожал плечами:

- Знаете, у меня так много дел...

- Несчастный! Да разве это причина? Посмотрите на меня! Стоит мне утром увидеть красотку - и на весь день отличное настроение!.. Да взгляните же, какие прелестницы, а? Почти так же хороши, как моя Джульетта...

Вспомнив о дочери, хоть и на законном основании, но все равно похищенной американским мужем, комиссар Тарчинини опять нахмурился и сел за стол.

- Порой невольно спрашиваешь себя, Алессандро, чего ради мы так упрямо цепляемся за жизнь...

- Возможно, для того, чтобы давать уроки и обучать премудростям полицейского расследования недоразвитых пьемонтцев?

Ромео в свою очередь пожал плечами:

- Допустим даже, я способен научить кого бы то ни было... И как, скажите на милость, я стал бы это делать, коль скоро у вас в Турине все так уважают закон?

- Надеюсь, вы не станете упрекать нас за порядочность, синьор комиссар?

- Нет, не за порядочность, а за равнодушие, Алессандро! Раз нет страстей - так и драме взяться неоткуда, верно?

- Ах да! Ваш знаменитый конек: всякое преступление - любовная история...

- Нет, но каждое преступление связано с любовью. Это не совсем то же самое... Разница невелика, но вы, пьемонтцы, вечно упускаете из виду нюансы...

И снова телефонный звонок помешал инспектору ответить. Он снял трубку.

- Алессандро Дзамполь слушает... Что?.. А, понятно... Право же... Погодите, я у него узнаю...

Прижав трубку к груди, чтобы на том конце провода не услышали разговора, Алессандро сказал комиссару:

- Насколько я понял из болтовни Амедео, который сейчас дежурит внизу, у двери, там три синьорины спрашивают, к кому обратиться насчет убийства... Я думаю, это те самые крошки, что несколько минут назад шли через площадь... Так что, пусть отправят их к нам?

- Еще бы!

Дзамполь снова прижал трубку к уху.

- Pronto, Амедео? Пусть поднимутся... Если Федриго на месте, скажи, чтоб проводил.

Тарчинини отодвинул кресло подальше от стола и, поймав удивленный взгляд инспектора, пояснил:

- На случай, если одной из красоток захочется сесть ко мне на колени!

Добродетельный Дзамполь возмутился:

- Ну как вам не совестно, синьор комиссар, в вашем-то возрасте!

- Ma que! Я не больше вашего верю в подобную возможность. Но почему бы не помечтать? Это так приятно!

Федриго распахнул дверь, пропуская трех посетительниц. Это и в самом деле были девушки, за которыми комиссар и его помощник только что с восхищением наблюдали в окно. При всей их решимости красавицы замерли, оробев под суровым взглядом Алессандро Дзамполя, да и само место внушало почтение. Ромео не мог видеть представительниц так называемого слабого пола в затруднении, а потому сразу же поспешил на помощь:

- Ну, мои очаровательные барышни, я слышал, вы хотели поговорить с нами об убийстве?

Самая маленькая из трех девушек, живая и энергичная брюнетка, повернулась к комиссару.

- Вы здесь начальник, синьор?

- В этой комнате - да, дитя мое...