Горящие здания   ::   Бальмонт Константин

Ветер и гром знают свой путь. К лону земли смеют прильнуть. В сердце моем буря мертва. В сердце моем гаснут слова.

Вечно ли я буду рабом? Мчитесь ко мне, буря и гром! Сердце мое, гибни в огне! Полночь и свет, будьте во мне!

4. Слово завета

О, человек, спроси зверей, Спроси безжизненные тучи! К пустыням вод беги скорей, Чтоб слышать, как они певучи! Беги в огромные леса, Взгляни на сонные растенья, В чьей нежной чашечке оса Впивает влагу наслажденья! Им ведом их закон, им чуждо заблужденье.

Зачем же только ты один Живешь в тревоге беспримерной? От колыбели до седин Ты каждый день - другой, неверный! Зачем сегодня, как вчера, Ты восклицанье без ответа? Как тень от яркого костра, Ты в ночь бежишь от места света, И чаща вкруг тебя безмолвием одета.

Проникни силою своей В язык безмолвия ночного! О, человек, спроси зверей О цели странствия земного! Ты каждый день убийцей был Своих же собственных мечтаний, Ты дух из тысячи могил, Живи, как зверь, без колебаний! И в смерти будешь жить, как остов мощных зданий!

5. Морской разбойник

Есть серая птица морская с позорным названьем

глупыш. Летит она вяло и низко, как будто бы спит,- но,

глядишь, Нависши уродливым телом над быстро сверкнувшей

волной, Она увлекает добычу с блестящей ее чешуей. Она увлекает добычу, но дерзок, красив, и могуч, Над ней альбатрос длиннокрылый, покинув

возвышенность туч, Как камень, низринутый с неба, стремительно

падает ниц, При громких встревоженных криках окрест

пролетающих птиц. Ударом свирепого клюва он рыбу швырнет в пустоту И, быстрым комком промелькнувши, изловить ее

налету, И, глупую птицу ограбив, он крылья расправит

свои, И виден в его уже клюве блестящий отлив чешуи.Морской и воздушный разбойник, тебе я слагаю свой

стих, Тебя я люблю за бесстыдство пиратских порывов

твоих. Вы, глупые птицы, спешите, ловите сверкающих рыб, Чтоб метким захватистым клювом он в воздухе их

перешиб!

6. Как Испанец

Как Испанец, ослепленный верой в Бога и любовью, И своею опьяненный и чужою красной кровью, Я хочу быть первым в мире, на земле и на воде, Я хочу цветов багряных, мною созданных везде.

Я, родившийся в ущельи, под Сиэррою-Невадой, Где лишь коршуны кричали за утесистой громадой, Я хочу, чтоб мне открылись первобытные леса, Чтобы заревом над Перу засветились небеса.

Меди, золота, бальзама, бриллиантов, и рубинов, Крови, брызнувшей из груди побежденных

властелинов, Ярких зарослей коралла, протянувшихся к лучу, Мной отысканных пределов жарким сердцем я хочу.

И, стремясь от счастья к счастью, я пройду по

океанам, И в пустынях раскаленных я исчезну за туманом, Чтобы с жадной быстротою Аравийского коня Всюду мчаться за врагами под багряной вспышкой

дня.

И, быть может, через годы, сосчитав свои

владенья, Я их сам же разбросаю, разгоню, как привиденья, Но и в час переддремотный, между скал родимых

вновь, Я увижу Солнце, Солнце, Солнце, красное, как

кровь.

7. Красный цвет

Быть может, предок мой был честным палачом: Мне маки грезятся, согретые лучом, Гвоздики алые, и, полные угрозы, Махрово-алчные, раскрывшиеся розы. Я вижу лилии над зыбкою волной: Окровавленные багряною Луной, Они, забыв свой цвет, безжизненно-усталый, Мерцают сказочно окраской ярко-алой, И с сладким ужасом, в застывшей тишине, Как губы тянутся, и тянутся ко мне.

И кровь поет во мне... И в таинстве заклятья Мне шепчут призраки: "Скорее! К нам в объятья! "Целуй меня... Меня!.. Скорей... Меня... Меня!.." И губы жадные, на шабаш свой маня, Лепечут страшные призывные признанья: "Нам все позволено... Нам в мире нет изгнанья... Мы всюду встретимся... Мы нужны для тебя... Под красным Месяцем, огни лучей дробя, Мы объясним тебе все бездны наслажденья, Все тайны вечности и смерти и рожденья". И кровь поет во мне.