Иерусалимские гарики   ::   Губерман Игорь

Лично я и раболепен и жесток, и покуда такова моя природа, демократия - искусственный цветок, неживучий без охраны и ухода.

Жить и нетрудно и занятно, хотя и мерзостно неслыханно, когда в эпохе все понятно и все настолько же безвыходно.

Есть одна загадочная тема, к нашим относящаяся душам: чем безумней дряхлая система, тем опасней враз ее разрушить.

Уюта и покоя благодать простейшим ограничена пределом: опасно черным черное назвать, а белое назвать опасно белым.

Судьбы российской злые чары с наукой дружат в наши дни, умней и тоньше янычары и носят штатское они.

Российский нрав прославлен в мире, его исследуют везде, он так диковинно обширен, что сам тоскует по узде.

Зима не переходит сразу в лето, на реках ледоход весной неистов, и рушатся мосты, и помнить это полезно для российских оптимистов.

Мечты, что лелеяли предки, до срока питали и нас, и жаль, что одни лишь объедки от них остаются сейчас.

У жизни свой, иной оттенок, и жизнечувствие свое, когда участвует застенок во всех явлениях ее.

Не в силах нас ни смех, ни грех свернуть с пути отважного, мы строим счастье сразу всех, и нам плевать на каждого.

Окраины, провинции души, где мерзость наша, низость и потемки, годами ждут момента. А потомки потом гадают, как возник фашизм.

Я боюсь, что там, где тьма клубиста, где пружины тайные и входы, массовый инстинкт самоубийства поит корни дерева свободы.

Любую можно кашу моровую затеять с молодежью горлопанской, которая Вторую Мировую уже немного путает с Троянской.