Изображая жертву (пьеса)   ::   Пресняков Владимир

Руками?

Валя: Нет, руками ты меня трогай, просто мне нужно, чтобы в этот момент, чтобы мне не хватало воздуха, по-настоящему чтобы я задыхался…

Девушка: А, скафинг…

Валя: Какой скафинг?

Девушка: Это так называется, обычно онанисты так делают, – дрочат и шарфиком себя душат… Это усиливает ощущения…

Валя: Не знаю я ни о каком скафинге… усиливает… мне, наоборот, надо загасить…

Девушка: Кого?

Валя: Ощущения… перекрой мне кислород, пожалуйста!

Девушка: Так, знаешь, многие поотъезжали, я читала в журнале…

Валя: В каком?

Девушка: «Мари Клер»…

Валя: И что там писали?

Девушка: Писали, что это модно, но опасно, ещё там учили, как душиться, чтобы не задохнуться совсем…

Валя: То есть, ты теперь умеешь?

Девушка: Теперь?

Валя: Ну, раз прочитала!

Девушка: Да я и без них соображу… (Снимает с себя шарф, затягивает его на шее Вали. Валя ложится под одеяло, девушка садится на кровать, запускает руки под одеяло, активно массирует Валин член, одновременно затягивая шарф на его шее. В комнату входит мать Вали).

Мать: Ох! Ольга! А я и не заметила тебя! Здравствуй!

Ольга кивает головой, не переставая душить и массировать.

Мать: Хоть бы встал, – совсем уже обленился! В шарфе теперь! Представляешь, Оля, – то в шапке спал, а теперь и в шарфе. Это как этот его… отец ему всегда ставил на кассете, плакат его до ремонта тут на двери висел, да как его, а, – Джон Леннон, да? Тоже в шарфе! Похож, похож! Битл, да? Я правильно говорю? Давай, поднимайся, сходи за хлебом, скоро дядя Пётр придёт, ужинать будем! Давай, сходи, – у нас хлеба нет.

Валя: Какой брать?

Мать: Возьми батон «Московский».

Валя: А если не будет «Московского»?

Мать: Возьми лаваш тогда.

Валя: Лаваш? А не опасно?

Мать: Что не опасно?

Валя: Лаваш покупать не опасно?

Мать: А что такого? Лаваш – тот же хлеб! Даже вкуснее!

Валя: Даже вкуснее… но у нас же война с ними.

Мать: С кем?

Валя: Ну, с теми, кто лаваш делает.

Мать: Ну, и что, эти же здесь живут.

Валя: Кто?

Мать: Ну, кто здесь лаваш печёт, из этих кто, – они же здесь живут.

Валя: Ну, всё равно, они же одни из них.

Мать: Ну, они ведь не все плохие.

Валя: Не все, определённо не все, – там даже большинство не плохие, но они все заодно, поэтому они, в принципе, не плохие, мы их поэтому и победить не можем.

Мать: Так что теперь – лаваш не покупать что ли?!

Валя: Ну, не знаю, можно, конечно, рискнуть… Хотя, вот вдруг им сигнал тайный поступит травить лаваши. А лаваши, как ты говоришь, вкуснее нашего хлеба, даже вкусней батона «Московского», да?

Мать: Да…

Валя: Ну, вот, все и разберут… эти лаваши, а потом всё… раз приказали им…

Мать: Но ведь сразу же поймут, кто это сделал!

Валя: Конечно поймут, потом сразу всё понимают… потом, а я вот ещё до могу понять и предупредить… потом-то нам уже ни к чему будет это понимание, когда мы уже поедим… их лаваши…

Мать: Я, в принципе, думаю мы сегодня и без хлеба обойдёмся, я лапши сварила… лапша тот же хлеб, а завтра я сама куплю…

Валя: Как скажешь…

Мать: Сама выберу и куплю…

Встаёт, улыбается Ольге, продолжающей массировать под одеялом член Вали; хочет уйти, вдруг, резко останавливается.

Мать: Помнишь в школе… в школе вас стали водить в бассейн?

Валя: Помню, да… а что?

Мать: В третьем классе, вас начали водить в бассейн… а ты боялся воды…

Валя: А я боялся воды, боялся-перебоялся… (Задыхается, кашляет).