Казанский университет   ::   Евтушенко Евгений Александрович

Пора эту стену сворачивать.

Под камень лежачий вода..."

"Течет, уверяю, Петр Францевич,

но камню спокойней тогда".

"Нет,

этот прогресс понемножечку

такой же, простите, смешной,

как йодом намазывать ножечки

кровати,

где стонет больной.

Негоже быть медику олухом.

Что весь этот гнойный режим?

Злокачественная опухоль,

а ею мы так дорожим.

К чему заклинанья магические

не спустятся духи с высот.

Вмешательство лишь хирургическое

Россию, быть может, спасет".

"Кромсать по живому?

Опасности

не видите?"

"Вижу. Я трезв.

Но следует скальпелем гласности

решительный сделать надрез".

"Да где вы живете,

Петр Францевич?

Забыли, наверное,

где.

В России

о братстве и равенстве?!

Попросит сама о кнуте!

Цензура размякнет хоть чуточку

что будет печататься?

Мат?

Распустим полицию?

Чудненько!

Все лавки в момент разгромят.

И стукнет вас,

крякнув озлобленно,

очки ваши вроде не те!

ваш брат угнетенный

оглоблею,

как символом "фратерните".

Все это

холодный мой рацио,

плоды размышлений

увы!

Но в будущем нашем,

Петр Францевич,

скажите,

что видите вы?"

"Я вижу Россию особенной

Россию без власти кнута,

без власти разбойно-оглобельной

мне чужды и эта и та.

Но будет в ней власть не ублюдочная,

а нации лучшая часть".

"Наив...

Ни сегодня, ни в будущем

не может народной быть власть.

Народ - это быдло,

Петр Францевич,

и если порою народ

ярмом недовольно потряхивает,

то вовсе не в жажде свобод.

Ему бы

корма образцовые,

ему бы

почище хлева...

Свобода нужна образованному,

неграмотному - жратва.

Зачем ему ваши воззвания?"

"Борьба за свободу - сама

великое образование".

"А может, лишь смена ярма?!"

"Стращаете?

Я - с оптимистами.

Еще распахнется простор,

еще государыней Истина

взойдет на российский престол.

Конечно, немножко мы варвары,

конечно, немножко зверье,

и мы из истории вырваны,

но сами ворвемся в нее.

Наследники Пушкина,

Герцена,

мы - завязь.

Мы вырастим плод.

Понятие "интеллигенция"

сольется с понятьем "народ"..."

"Да будет мне вами позволено

спросить на нескромный предмет,

вы с кафедры вроде уволены,

а держитесь, будто бы нет?

Простите вопрос этот каверзный,

но я любопытен

беда.

"А я

гражданин.

С этой кафедры

уволить нельзя никогда".

7. ЩАПОВ

Боже, как жутко жить взаперти русской

душе! Простору, воздуху ей надо! Потому

и спит русский человек и охвачен ленью,

что находится взаперти и опутан тройными

веревками; потому и чудится ему

вавилонская блудница!

А. П. Щапов

Пора же, наконец, русским ученым понять,

что наука может беспрепятственно

развиваться лишь там, где ее учения

свободны, и что такая свобода мыслима

лишь в свободном государстве. На основании

этой аксиомы можно сказать, что наши

политические мученики делают для будущего

развития русской науки больше, чем ученые

филистеры, не видящие потребностей нашей

современной действительности из-за реторт,

летописей или кристаллов.

Г. Плеханов

"Афанасий Прокофьевич Щапов"

Афанасий Прокопьевич Щапов,

урожденный в сибирских снегах,

был в своих убеждениях шаток,

да и шаток порой на ногах.

Обучаясь не где-нибудь - в бурсе,

он в кельишке своей неспроста

проживал при вольтеровском бюсте

под растерянным ликом Христа.

И вцеплялся он в книги когтисто,

полурусский и полубурят,

от баптизма бросаясь к буддизму,

к ерундизму - враги говорят.

Он стоял за конторкой упрямо,

пол промяли его башмаки.

"Это нового столпника ямы",

гоготали дружки-бурсаки.

Он историк был. Честный историк.

Выпивал. Но в конце-то концов

честный пьяница все-таки стоит

сотни трезвенников-подлецов.