Критическая Масса, 2006, - 1   ::   Журнал

)

Можно было бы охарактеризовать схему развития мировой истории «по Слёзкину» словами старого еврейского анекдота: «И с этой хохмой он хочет приехать в Одессу?» Но со схемами не все так просто: ведь дело зачастую не в том, насколько схема «мудра» («хохма» на иврите — мудрость), а в том, кому она выгодна.

Современный российский философ (1940—2003), теоретик антиглобализма и лауреат Премии Солженицына А. С. Панарин в своей книге «Искушение глобализмом» (дальнейшие цитаты по Интернет-версии http://www.archipelag.ru/geoeconomics/global/temptation/) рисует похожую историко-социологическую схему, только аполлонийцев он попросту называет патриотами, а «меркурианцев» — «глобалистами», или «монетаристами», имея в виду все тех же евреев.

«Кажется, евреям самой судьбой определено быть глобалистами», — пишет Панарин в главе с весьма характерным названием: «Пятый пункт глобализма: евреи в однополярном мире». Данная Панариным характеристика евреев как этноса, ставшего идеологией, полностью вписывается в характеристику меркурианства: «проявляет психологию вырождающейся племенной касты, оторванной от норм и морали большого общества, полной подленького заговорщицкого подмигивания, подчиняющей все свои „глобальные инициативы“ сугубо клановым интересам ».

Будучи типичным аполлонийцем, Панарин разоблачает меркурианство-глобализм как очередной еврейский проект «окончательного решения еврейского вопроса»: «В начале века это окончательное решение связывалось с коммунистическим интернационалом, который устранит не только национальные границы и барьеры, но и сами нации вместе с национальными языками», теперь же все надежды евреев связаны с глобалистской (меркурианской) Америкой. Панарин почти воспроизводит меркурианскую апологетику Америки, данную Слёзкиным («Сегодня евреи фанатично возлюбили Америку. Разговор с современным еврейским интеллектуалом почти всегда кончается восхвалением американской миссии в мире и презрительными эпитетами в адрес архаических патриотов, сопротивляющихся глобальному велению нашего времени»), а в порядке углубления теории рассматривает «еврейский вопрос» в контексте политической борьбы России и Америки, выдвигая при этом тезис об этнической вражде евреев к русским, об их, евреев, «расистской антропологии, назначение которой — изобличить неисправимую туземную наследственность, якобы ставящую русский народ в непримиримо конфликтное отношение к демократической современности». Это вполне совпадает с тезисом Слёзкина о коренной враждебности меркурианцев и аполлонийцев: «Не приходится удивляться, — пишет Слёзкин на 45-й странице своего труда, — что все они невысокого мнения об Иване. У тех, кто ценит живость, подвижность, богатство и любознательность, мало оснований уважать князей и крестьян». Естественно, что для Панарина евреи, от Троцкого до Чубайса, виноваты в постоянных заговорах против русской государственности: «большевистская модернизация и нынешняя либерализация основаны на русофобии».

Кстати, в споре Вебера с Зомбартом Панарин, естественно, как аполлониец, поддерживает Вебера: «Вебер, как истинно немецкий мыслитель, постарался укоренить буржуа в национальную почву, слив мотив индивидуального призвания („beruf“) с надындивидуальными ценностями религиозного спасения. В этом контексте представляется наиболее важным перерыв стяжательской традиции: переход от спекулятивно-ростовщического, асоциального капитала диаспоры к продуктивному капитализму современного типа, не расхищающему, а умножающему национальное богатство». (Чтобы ясно было, о каком таком «спекулятивно-ростовщическом капитале» идет речь, он не забывает подчеркнуть его ярко выраженные национальные черты, эти «архаические уклоны в избранничество, заставляющие вспомнить о ветхозаветном, дохристианском архетипе».