Кухня   ::   Курочкин Максим

Женщина кричит: «Стой, ты куда?», а мужчина просто «Стой!»

Медянкина. Они, что, сразу двое кричат?

Новенький. Нет. Сперва женщина кричала. Когда я встал с кровати…

Медянкина. С какой кровати?

Мама Валя. Со своей кровати он встал, зачем ты мальчика глупости спрашиваешь?

Новенький. Нет, с ее кровати.

Медянкина ( победно, Маме Вале ). Ну?

Мама Валя ( Новенькому ). Слушай, дурачок, а дурачок ли ты?

Новенький. Непонятно.

Медянкина. Это мы сейчас проверим. ( Новенькому. ) Целоваться умеешь?

Новенький. Возможно. Надо только освежить в памяти.

Медянкина. Ну так че, освежим?

Новенький . Давай.

Медянкина зачем-то долго вытирает руки, затем руками вытирает губы, затем снова руки. Приближается к Новенькому на один не решительный шаг.

Медянкина. Ой, Люсь, давай лучше ты.

Подталкивает сестру к Новенькому. Поцелуй. Новенький, после секундного замешательства, привлекает к себе Люсю и ведет себя несколько более по-мужски, чем позволяют обстоятельства. Медянкина пытается оттащить Новенького от сестры. Наконец, ей это удается.

Медянкина ( ставит диагноз ). Дурак. Но – не очень.

Повар Г.Ц. А что ж нам с ним делать?

Новенький. Спрячьте меня. Я чувствую, он уже близко.

Новенького прячут. Входит Хаген. Обходит молча по периметру кухню, останавливается перед Ленивцем.

Хаген. Ты?

Ленивец. Возможно. Смотря что – «я».

Мама Валя ( подходя с ложкой ). Карлыч, попробуй на соль.

Хаген ( пробуя ). Нормально. ( Пауза. ) Можно еще.

Мама Валя ( с фальшивым чувством ). Как ты помог!

Сделав Ленивцу знак «в случае чего – зови», Мама Валя возвращается на свое место.

Хаген ( Ленивцу ). Рассказывай.

Ленивец. О чем?

Хаген. Рассказывай.

Ленивец. Пожалуйста. Происхождение мое странное. Существуют разные версии…

Хаген . Меня не волнует твое происхождение.

Ленивец. Вот и зря. Мое происхождение – ключ ко всему… Не хотите о происхождении, давайте рассмотрим мое воспитание. Воспитанием моим занимались люди психически неустойчивые, ориентированные на грабеж и бесчинства…

Хаген. Что ты делал в ее спальне?

Ленивец . В чьей, простите, спальне?

Хаген неодобрительно смотрит на подслушивающих людей кухни и шепчет что-то на ухо Ленивцу.

Ленивец. Нет… Нет. Ну что вы… Нет, Хаген Карлович. Я, конечно, человек морали дохристианской, но чтобы с женой нашего короля, нашего солнца… Нет. Это вы меня с кем-то путаете. Да она и не в моем вкусе. Вот, я скорее с… ( оглядывает контингент ) Надькой забратаюсь. Надька, будем брататься?

Уборщица . Кто ты такой, чтобы со мной брататься!? Ты мизинца моего не стоишь.

Медянкина. Сдурела старуха.

Ленивец. Видите, как получается, Хаген Карлович. А вы говорите – спальня. Не любят меня королевы. Не любят и все.

Медянкина ( игриво ). Ну, это ты прибедняешься.

Ленивец . Марина… Я о королевах говорю.

Медянкина. Хаген Карлович, скажите ему… Работать мешает. Когда трезвый, так сюси-муси в полный рост: «прекрасная Медянкина, любезная Марина…» А как напьется, так только и может, что под сушилкой дрыхнуть. Рано, юноша, остыли к прекрасному.

В ответ Ленивец только скалит зубы.

Хаген. Я видел, как ты выбежал из спальни.

Ленивец. Это был не я.

Хаген. Я кричал тебе.

Ленивец. Это вы не мне кричали.

Хаген ( закипая ). Слушай, артист…

Ленивец ( перебивая ). Да не артист я.

Хаген ( медленно ). Мне сказал Гюнтер, что ты артист, значит будешь артистом.

Ленивец. А если б он сказал вам, что я лошадь?

Хаген. Если бы Гюнтер сказал мне, что ты лошадь, ты бы сейчас стоял в стойле.

Ленивец. Вы себя сами слышите? «Лошадь – стойло» – это я понимаю. А вот «артист – кухня» – это как? Если я артист, тогда я должен жить не на кухне, а уж, по крайней мере, в буфете.

Медянкина. А у нас для вас буфета нету.

Ленивец. Нет буфета – нет артиста. ( Поднимает палец вверх.