Мэври Бикон   ::   Купер Джайлз

Если мне придется нести ужин этому Олиму, я его ни за что не увижу: черный на черном небе.

Блик. Можно идти на звон проводов.

Бетси. Ну да, рядом с этим обрывом. Оступись в тумане – и все тут.

Блик. Да, высоко. Посмотрите, какие овцы.

Бетси. Прямо как мокрицы под камнем. (Пауза.) На завтрак у нас копченая грудинка.

Блик. Здесь нравится?

Бетси. Да! По-моему, здесь славно.

Блик. По-моему, тоже.

Бетси. Серьезно?

Блик. А почему нет?

Бетси. Ну ведь вы и людей и места разные видели. И потом – Лондон, колледж. Все-таки у вас образование.

Блик. Все, чего я хочу, – это покой, тишина и чтобы никого…

Бетси. Совсем никого?

Блик. Да.

Бетси. Надо же.

Шум дефлектора затихает.

Эванс (чистит сапоги). Так вот, когда они спросили, нет ли добровольцев, я, конечно, вызвался.

Олим. Зачем?

Эванс. Самое милое дело. Смотри, уже здорово блестят.

Олим. Говорят, самим лучше не вызываться.

Эванс. А, это старики болтают. Посмотрел бы ты на них – у всех вставные зубы, как у моей бабули.

Олим. Все-таки почему ты вызвался?

Эванс. Чтоб на фронт не попасть. В первую неделю, как я был в армии, приходят к нам и спрашивают, кто хочет в парашютисты. Ну, само собой, доблестный Эванс кричит: «Я» и отправляется в Манчестер в летную школу, оставив позади одни долги. Приехал, смотрю – у них плохо с поварами; ясненько, выжидаю недели три, потом иду на курсы. То, же повторилось с парикмахерством, с гигиеной и с русским.

Олим. Ты знаешь русский?

Эванс. Нет, но им пришлось провозиться почти месяц, чтобы это выяснить. А потом я потерялся, это было здорово. К тому времени, как меня снова взяли в учебную батарею, я уже неплохо обжился. Кстати, в батарее меня все звали «Эванс – шаг вперед». И вот результат – я здесь.

Олим. Ну и ну, только за то, что вызвался?

Эванс. А ты? Разве ты не доброволец?

Олим. Да нет, я узнал, что против меня и еще одного парня, повара, готовится иск о признании отцовства. Надо было куда-то деваться.

Эванс. А, женщина! Дело стоящее.

Олим. Само собой.

Эванс. Кстати, как тебе наши девчушки?

Олим. Да не знаю.

Эванс. К примеру, Рита?

Олим. Та тоже ничего.

Эванс. Простовата.

Олим. А чем я лучше?

Эванс. Вообще, да. Это не важно.

Олим. У меня на это глаз наметанный. Надо только поосторожней с офицером, тут он будет стоять намертво.

Эванс. А незачем ему об этом знать.

Гэнн (где-то поблизости, загробным голосом). Если только он не спит за перегородкой.

Эванс. Вот черт!

Гэнн. Рядовой Эванс!

Эванс. Я!

Гэнн. Спите.

Эванс. Есть, сэр.

Гэнн. Рядовой Олим!

Олим. Я!

Гэнн. Вы тоже.

Олим. Есть, сэр.

Храп. Затем шум дефлектора.

Гэнн. Два градуса вправо, пятьдесят – вверх.

Эванс. Есть два градуса вправо, пятьдесят – вверх.

Гэнн. Дефлектируем вправо.

Блик. Есть дефлектировать вправо.

Гэнн. Еще одна повержена во прах! Угодила в море, там, за Дувром. Адмиралтейство окатила водой. По местам!

Эванс. Есть по местам!

Гэнн. Вон одна пошла вверх от Зайдер Зее. Приложим ее у Чэтэ-ма. Который час, ефрейтор?

Эванс. Десять тридцать, сэр.

Гэнн. Дефлекторная команда, разойдись. Пятнадцатиминутный перерыв… Дольше нельзя. Война идет.

Блик. Сэр, а как она вообще?

Гэнн. Что, война?

Эванс. Да. Мы выигрываем?

Гэнн. Не теряйте надежды, Эванс, проиграть мы не можем. Настоящий солдат никогда не теряет надежды. Бывает, аборигены уже окружают его, но он до последней минуты бросает им вызов и умирает как герой. Пора вам постричься.

Эванс. Не могу, сэр.

Гэнн. Остальные ведь постриглись.

Эванс. Так это я их стриг.

Гэнн. Знаете, что я видел в Каире на Элленби лайнз?

Эванс. Нет, сэр.

Гэнн. Один суданец, дервиш, он сам себя так называл, проглотил рыболовный крючок, потом вспорол собственный живот и вынул его. Если простой необразованный дикарь способен на такое, то и вы в состоянии сами постричь себе волосы… Ефрейтор!

Рита. Слушаю.

Гэнн.