Одиссея   ::   Гомер Гомер

55 Скорбью объятого, держит несчастного дочерь Атланта,

Мягкой и вкрадчивой речью все время его обольщая,

Чтобы забыл о своей он Итаке. Но, страстно желая

Видеть хоть дым восходящий родимой земли, помышляет

Только о смерти одной Одиссей. Неужели не тронет

60 Милого сердца тебе, Олимпиец, судьба его злая?

Он ли не чествовал в жертвах тебя на равнине троянской

Близ кораблей аргивян? Так на что же ты, Зевс, негодуешь?"

Ей отвечая, сказал собирающий тучи Кронион:

"Что за слова у тебя из ограды зубов излетели!

65 Как это смог бы забыть о божественном я Одиссее,

Так выдающемся мыслью меж смертных, с такою охотой

Жертвы богам приносящем, владыкам широкого неба?

Но Посейдон-земледержец к нему не имеющим меры

Гневом пылает за то, что циклоп Полифем богоравный

70 Глаза лишен им, – циклоп, чья сила меж прочих циклопов

Самой великой была; родился он от нимфы Фоосы,

Дочери Форкина, стража немолчно шумящего моря,

В связь с Посейдоном-владыкой вступившей в пещере глубокой,

С этой поры колебатель земли Посейдон Одиссея

75 Не убивает, но прочь отгоняет от милой отчизны.

Что же, подумаем все мы, кто здесь на Олимпе сегодня,

Как бы домой возвратиться ему. Посейдон же отбросит

Гнев свой: не сможет один он со всеми бессмертными спорить

И против воли всеобщей богов поступать самовластно".

80 Зевсу сказала тогда совоокая дева Афина:

"О наш родитель Кронид, из властителей всех наивысший!

Если угодно теперь всеблаженным богам, чтоб вернуться

Мог Одиссей многоумный в отчизну, прикажем Гермесу

Аргоубийце, решений твоих исполнителю, к нимфе

85 В косах, красиво сплетенных, на остров Огигию тотчас

Мчаться и ей передать непреклонное наше решенье,

Чтобы на родину был возвращен Одиссей многостойкий.

Я же в Итаку отправлюсь, чтоб там Одиссееву сыну

Бодрости больше внушить и вложить ему мужество в сердце,

90 Чтоб, на собрание длинноволосых ахейцев созвавши,

Всех женихов он изгнал, убивающих в доме без счета

Кучей ходящих овец и рогатых быков тихоходных.

После того я пошлю его в Спарту и Пилос песчаный,

Чтобы разведал о милом отце и его возвращеньи,

95 Также чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава".

Кончив, она привязала к ногам золотые подошвы,

Амвросиальные, всюду ее с дуновеньями ветра

И над землей беспредельной носившие и над водою.

В руки взяла боевое копье, изостренное медью, -

100 Тяжкое, крепкое; им избивала Афина героев,

Гнев на себя навлекавших богини могучеотцовной.

Ринулась бурно богиня с высоких вершин олимпийских,

Стала в итакской стране у двора Одиссеева дома

Перед порогом ворот, с копьем своим острым в ладони,

105 Образ приняв чужестранца, тафосцев властителя Мента.

Там женихов горделивых застала. Они перед дверью

Душу себе услаждали, с усердием в кости играя,

Сидя на шкурах быков, самими же ими убитых.

В зале же вестники вместе с проворными слугами дома

110 Эти – вино наливали в кратеры, мешая с водою,

Те, – ноздреватою губкой обмывши столы, выдвигали

Их на средину и клали на них в изобилии мясо.

Первым из всех Телемах боговидный заметил богиню.

Сердцем печалуясь милым, он молча сидел с женихами.

115 И представлялось ему, как явился родитель могучий,

Как разогнал бы он всех женихов по домам, захватил бы

Власть свою снова и стал бы владений своих господином.

В мыслях таких, с женихами сидя, он увидел Афину.

Быстро направился к двери, душою стыдясь, что так долго

120 Странник у входа стоять принужден; и, поспешно приблизясь,

Взял он за правую руку пришельца, копье его принял,

Голос повысил и с речью крылатой к нему обратился:

"Радуйся, странник! Войди! Мы тебя угостим, а потом уж,

Пищей насытившись, ты нам расскажешь, чего тебе нужно".

125 Так он сказал и пошел. А за ним и Паллада Афина.