Парнас дыбом   ::   Паперная Эстер Соломоновна

IV



А потом как зарычит,

Да хвостом как застучит,

Да на погреб он бегом

За свининой, пирогом

И хозяину назло

Слопал мяса два кило,

И колбаски три кружка,

И четыре потрошка,

А потом, набравшись сил,

Жирным салом закусил.

Ешь, ешь, Лиходей,

Ты попа не жалей —

Этот старый скаред

Нам еще нажарит!

Как узнал об этом поп,

Он нахмурил гневно лоб:

Ах, разбойник, ах, злодей,

Ты мазурик, Лиходей!

Старый, грозный поп, поп

Сапогами топ, топ,

А рукою ловкой

Крепкую веревку

Затянул на шее

Вора — Лиходея.

Гибни, гибни, гибни, плут, —

Вот теперь тебе капут!



—————



Убив Лиходея, поп бородатый

Выкопал яму железной лопатой,

И в яму закопал,

И надпись написал,

Что:

У попа была собака

И т. д.

1924 г. (А. Финкель)

Илья Эренбург

ГИБЕЛЬ СОБАКИ

Глава первая,



в которой пока еще ничего не говорится и которая, в сущности, совсем не нужна. Попутно читатель узнает о том, какие галстуки предпочитает старший клерк фирмы «Плумдинг и Сын» Реджинальд Хавтайм.

Глава вторая,



пожалуй, немного короткая, но достаточно ясная. Здесь впервые появляется патер Круцификс и его любимая собака.

Глава третья,



из которой читатель почерпает много полезных сведений. Так, например, здесь неопровержимо доказывается тот важный факт, что у собак желудочный сок вырабатывается независимо от вздорожания мясных продуктов на международном рынке.

Именно этот факт послужил толчком к написанию

Главы четвертой.



где описывается печальная участь шнитцеля по-венски, предназначавшегося на завтрак патеру Круцификсу. В этой главе патер должен убить собаку за воровство, но убийство переносится в

Главу пятую,



на которую автор просит читателя перенести все свое внимание. Здесь читатель убедится, что горячая любовь нередко переходит в такую же горячую ненависть, когда к любви примешивается голод. Патер Круцификс убивает свою собаку, съевшую шнитцель по-венски.

В главе шестой, и последней



повествуется о том, что эта глава, в сущности, не нужна, так же как и первая, и что знаменитая хиромантка Фелиция Клистирстон предсказала автору, что он умрет в 1999 году.

Берлин,



кафе «Швецер»,



1925 г. (Э. Паперная)

Н. Заболоцкий



С брюхом, выстеленным ватой,

Сам плешив, но длинновлас,

С бородой продолговатой —

Кто из нас прищурил глаз?

То — духовная особа,

Поп, являющий собой

Спеси, алчности и злобы

Тонко смешанный настой.

Кто бежит за ним трусцою,

Жарко вывалив язык,

С вислоухой головою,

Шерстяною, как башлык?

То животное — Собака

По прозванью Кабысдох

Был попом любим. Однако —

Впал в немилость и заглох.

Он за то попал в опалу,

Что имел отменный вкус

И в кладовке съел немалый

Тучный, сочный мяса кус.

Холмик есть в саду Нескучном,

А на нем зеленый мох.

Там зарыт собственноручно

Тем попом благополучно

Убиенный Кабысдох.

1930 г. (Э. Паперная)

Михаил Исаковский



(ранний)

Детство мое бедное, горькое, сиротское!

Помню избы черные, мельницу с прудом

И отца Гервасия, батюшки приходского,

Крытый тесом, каменный двухэтажный дом.

Рыженького песика, Шарика кудлатого,

Баловня поповского, вижу пред собой,

Как на зорьке утренней лета благодатного

Из мясного погреба он летел стрелой.

А за ним с увесистой палкой суковатою,

В длинной рясе путаясь, мчался грозный поп.

Кровь смочила травушку, росами богатую, —

Угодила Шарику палка прямо в лоб...

Яму рыл я в садике у отца Гервасия:

Поп велел мне Шарика глубже закопать,

А могилку скромную надписью украсил он:

«Горе псу, посмевшему мясо воровать!»

С той поры поповское племя окаянное,

Жадин долгогривых я видеть не могу...

Ой, заря багряная, ой, роса медвяная,

Детство мое бедное, где же ты, ау!

1937 г. (Э. Паперная)

А. Н.