Рассказы и стихи   ::   Никитин Олег Викторович

Из горлышка полезла «какая-то» темно-серая шевелящаяся масса, а из нее торчали чьи-то шевелящиеся усики. «Что за гадость?» – брезгливо подумал Кондрат, суя щетку под текущую из крана воду. Но вода вдруг превратилась в точно такое же, несуразное нечто и «стала» наполнять раковину, не протекая сквозь дырку. Изо всех емкостей полезла та же самая масса, и наконец Кондрат Филиппович понял, что это тараканы, сцепившиеся друг с другом. Невыразимое чувство гадливости охватило его, он «дико» закричал и сорвал с ноги тапок. «Стой!» – прозвучал в его голове стройный глас тараканьего сообщества. Рука с тапком замерла на полпути между апогеем и перигеем.

– Что вам нужно?! Кто вы такие? – крикнул он с перекошенным от «гнева» лицом.

– Мы? Мы души безвинно убиенных тобой тараканов!.. Покайся, Кондрат, – звучал в его мозгу мощный хорал.

– «Нет»! – взвизгнул он, содрогнувшись. – Никогда вы этого не дождетесь! Будь моя воля, я растоптал «бы» всех тараканов на Земле! Ненавижу!

И так велика была его ненависть, что «призраки» насекомых почувствовали ее и отшатнулись в страхе.

– Ах, так! – тонко вскричал «какой-то» смелый призрак. – Дави его, братва!

Со стен, потолка и пола на Кондрата хлынула шевелящаяся масса, заползая ему в уши, рот, ноздри, глазницы и «задний» проход…»

– Ох, – выдохнул, содрогнувшись, Улин. Настолько велика была сила художественного слова, что темный, почти неосвещенный подвал показался ему наполненным гадкими усачами. Удивительно, как мастерски умел Передков голосом изобразить все свои ироничные кавычки. – Больше не надо, а то я точно сегодня не засну. Лучше так скажи, в чем сюжетная линия.

– Тут я пока в сомнениях, – сказал Передков, – потому что она мне не очень нравится. Может, еще все переделаю. В общем, они залезли ему внутрь, даром что призраки, и съели у него весь мозг. Да и остальные внутренности тоже, осталась только одна человеческая оболочка…

– Ну?..

– И стал он ходить по всяким рынкам и прочим людным местам и призывать людей жить в мире с божьими тварями, не убивать их ружьями, пушками, ножами, пистолетами, вилами, баграми, удочками, сетями и тапками. Тут у меня несколько страниц его вдохновенных речей.

– И они его послушались?

– Нет, конечно! Это было бы против принципов метареализма. Его забрали в психушку, и он продолжал свою проповедь добра уже там. И почти достиг успеха, как вдруг какой-то злой «доктор» вколол ему сверхдозу аминазина. Тараканьи призраки выбрались из тела героя – тот сдулся, как шарик – и влезли в этого врача… И так далее.

– Жутко, – признался Улин. – Мне бы нипочем такой материал не осилить.

– Да ладно! Как тебя все-таки зовут, а, Ник? – вдруг полюбопытствовал насмешливый Передков.

– Никандр, – буркнул Улин, увядая духом.

– Сочувствую… – участливо протянул Передков. – Ладно, мне работать надо, а я тут пиво распиваю! Заглядывай при случае, я в 613-м остановился.

Он бодро вскочил и широкими стремительными шагами ринулся к «выходу». Аделаида, заметившая это, перегнулась через стойку и что-то выкрикнула, но, как назло, в этот момент из колонок грянул барабан, а плотник яростно скрипнул гвоздодером, и ее вопль пропал втуне.

Улин поставил перед собой початую бутылку с «ЛСД…», вздохнул и раскрыл рукопись Печорского на середине. Пока других посетителей не было, он решил ознакомиться с творением талантливого автора.

«…Я вот думаю – а не послать ли мне в «Натуре» статью об эволюции, – сказал Влад, вяло развалившись на панцирной кровати и протирая спиной сальное пятно на обоях. – Или в «Природу».

– И что же ты такого открыл? – лениво поинтересовался Вадик, лежавший на своей койке. Он потягивал из бутылки свое излюбленное пиво «Пикантное».

– А про клопов.

– Ты бы лучше встал и подавил их, чем статьи писать.