Собрание стихотворений 1889-1903   ::   Гиппиус Зинаида

Я — раб моих таинственных,

Необычайных снов…

Но для речей единственных

Не знаю здешних слов…

1896



РОДИНА

В темнице сидит заключенный

     Под крепкою стражей,

Неведомый рыцарь, плененный

     Изменою вражей.

И думает рыцарь, горюя:

     «Не жалко мне жизни.

Мне страшно одно, что умру я

     Далекий отчизне.

Стремлюся я к ней неизменно

     Из чуждого края

И думать о ней, незабвенной,

     Хочу, умирая».

Но ворон на прутья решетки

     Садится беззвучно.

«Что, рыцарь, задумался, кроткий?

     Иль рыцарю скучно?»

Тревогою сердце забилось,

     И рыцарю мнится —

С недоброю вестью явилась

     Недобрая птица.

«Тебя не посмею спугнуть я,

     Ты здешний,— я дальний…

Молю, не цепляйся за прутья,

     О, ворон печальный!

Меня с моей думой бесплодной

     Оставь, кто б ты ни был».

Ответствует гость благородный:

     «Я вестником прибыл.

Ты родину любишь земную,

     О ней помышляешь.

Скажу тебе правду иную —

      Ты правды не знаешь.

Отчизна тебе изменила,

     Навеки ты пленный;

Но мира она не купила

     Напрасной изменой:

Предавшую предали снова —

      Лукаво напали,

К защите была не готова,

     И родину взяли.

Покрыта позором и кровью,

     Исполнена страха…

Ужели ты любишь любовью

     Достойное праха?»

Но рыцарь вскочил, пораженный

     Неслыханной вестью,

Объят его дух возмущенный

     И гневом, и местью;

Он ворона гонит с укором

     От окон темницы…

Но вдруг отступил он под взором

     Таинственной птицы.

И снова спокойно и внятно,

     Как будто с участьем,

Сказал ему гость непонятный:

     «Смирись пред несчастьем.

Истлело достойное тленья,

     Всё призрак, что было.

Мы живы лишь силой смиренья,

     Единою силой.

Не веруй, о рыцарь мой, доле

     Постыдной надежде.

Не думай, что был ты на воле

     Когда-либо прежде.

Пойми — это сон был свободы,

     Пускай и короткий.

Ты прожил все долгие годы

     В плену, за решеткой.

Ты рвался к далекой отчизне,

     Любя и страдая.

Есть родина, чуждая жизни,

     И вечно живая».

Умолк… И шуршат только перья

     О прутья лениво.

И рыцарь молчит у преддверья

     Свободы нелживой.

1897



СОНЕТ

Один я в келии неосвещенной.

С предутреннего неба, из окна,

Глядит немилая, холодная весна.

Но, неприветным взором не смущенной,

Своей душе, в безмолвие влюбленной,

Не страшно быть одной, в тени, без сна.

И слышу я, как шепчет тишина

О тайнах красоты невоплощенной.

Лишь неразгаданным мечтанья полны.

Не жду и не хочу прихода дня.

Гармония неслышная таится

В тенях, в нетрепетной заре… И мнится:

Созвучий нерожденных вкруг меня

Поют и плещут жалобные волны.

1897



ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ

Я вижу край небес в дали безбрежной

     И ясную зарю.

С моей душой, безумной и мятежной,

     С душою говорю.

И если боль ее земная мучит —

      Она должна молчать.

Ее заря небесная научит

     Безмолвно умирать.

Не забывай Господнего завета,

     Душа,— молчи, смирись…

Полна бесстрастья, холода и света

     Бледнеющая высь.

Повеяло нездешнею прохладой

     От медленной зари.

Ни счастия, ни радости — не надо.

     Гори, заря, гори!

1897



ПЫЛЬ

Моя душа во власти страха

И горькой жалости земной.

Напрасно я бегу от праха —

Я всюду с ним, и он со мной.

Мне в очи смотрит ночь нагая,

Унылая, как темный день.

Лишь тучи, низко набегая,

Дают ей мертвенную тень.

И ветер, встав на миг единый,

Дождем дохнул — и вмиг исчез.