Стихи, большинство которых входит в различные романы и повести   ::   Ладыженский Олег

О чувство ложного стыда!

Тебя я начал ненавидеть,

Когда, боясь меня обидеть,

Вы вместо нет шептали да .

Я Вам не снился никогда.

Любовь? Я поднялся над нею.

Я стал любви и Вас сильнее,

Но в этом и моя беда.

Рождая пламя изо льда,

Я жег опоры сей юдоли,

Вы были для меня звездою

Гори, сияй, моя звезда!

Проходят дни, пройдут года,

Я, может быть, Вас вспомню снова,

Но пусть звучит последним словом:

Я Вам не снился никогда!

x x x

Разбиты стекла в нашем витраже

И не помогут жалобные речи.

Пора учиться тверже быть и резче,

Пора учиться говорить:

- До встречи!

И знать, что мы не встретимся уже.

x x x

Заплатили за любовь, за нелюбовь, за каждый выстрел. Отстрелялись от мишеней лишь обрывки по углам. Это осень. Облетает наша память, наши мысли, наши смыслы, наши листья и другой ненужный хлам.

В одну кучу все проблемы, все находки, все потери, чиркнуть спичкой, надышаться горьким дымом и уйти. Все, что было не по нам, не по душе и не по теме, не по росту, не по сердцу и совсем не по пути...

x x x

Пустая комната и темное окно.

В пустую комнату вхожу, как входят в реку,

и все мне чудится - остановилось время,

а я иду, и время дышит за спиной.

Пустая комната и лампа в сто свечей,

и темнота, как стая птиц с осенних веток,

Но матерьяльность электрического света

Бессильна против метафизики ночей.

Пустая комната - знакомые черты.

Еще три дня, как ты придешь ее заполнить,

еще три дня отведено мне, чтоб запомнить

привычки ночи и улыбку пустоты.

x x x

ПЕТЕРГОФ

Мы здесь ходили. Я, как пленник, Молчал и слушал. Фонтаны, лестницы, аллеи, Покой нарушен. И в память болью отраженной Свежо и сильно Врезалась крона листьев желтых На небе синем.

Мы здесь ходили. Город мокнет, В нем ты осталась. Сменился неба цвет глубокий Холодной сталью. Картину, как бы ни просили, Нельзя продолжить. Тускнеет желтое на синем, Ушел художник.

Мы здесь ходили. Листьев росчерк, Пустая полночь. Остановись, мгновенье! Впрочем, Я все запомнил. И неожиданным мессией В ночи всесильной Приходит желтое на синем. За все - спасибо.

x x x

С двух до семи Я - антисемит! А с семи я добрею К еврею!

x x x

В СТИЛЕ БАРОККО

На вальса третий тур маркиз де Помпадур

Опять был приглашен назойливой графиней.

Но он сказал:

- Для Вас

Хоть в пропасть, хоть на вальс,

Но я бы предпочел вальсировать с графином.

ХХХ

Возле дуба, возле ели

Секунданты околели,

Так как ждали три недели

Двух участников дуэли.

ХХХ

Князь буркнул, что его камзол

Вместилище всех бед и зол,

Поскольку граф (плут и козел)

Взял поносить его камзол.

ИЗ ПОДСЛУШАННОГО

Вот это, мол, гений!

Из нашего теста!

Вот это, мол, светоч,

Костер среди тьмы!

А рвань - это вызов!

А пил - в знак протеста!

А то, что развратник

Не больше, чем мы!

СОНЕТ

Увы, чудес на свете не бывает.

На скептицизма аутодафе

Сгорает вера в злых и добрых фей,

А пламя все горит, не убывает.

И мы давно не видим миражи,

Уверовав в своих удобных креслах

В непогрешимость мудрого прогресса

И соловья по нотам разложив.

Но вот оно приходит ниоткуда,

И всем забытым переполнен кубок:

Любовь, дорога, море, паруса...

Боясь шагнуть с привычного порога,

Ты перед ним стоишь, как перед Богом,

И все-таки не веришь в чудеса.

x x x

...вновь перечитать - как в экипаже

Покатить назад, а не вперед.

Маршала заметить в юном паже,

Время раскрутить наоборот,

И себя увидеть в персонаже,

Зная, что чуть позже он умрет.

x x x

Тех, кого считают сильным,

Почему-то не жалеют:

Дескать, жалость унижает,

Дескать, жалость ни к чему.

Им положена гитара,

Да еще пустой троллейбус,

Да еще... А впрочем, хватит,

Слишком много одному.

Те, кого считают сильным,

По привычке зубы сжали,

По привычке смотрят прямо

На любой пристрастный суд.

Слабым вдвое тяжелее

Им нести чужую жалость,

Да еще...