Арканзасские трапперы   ::   Эмар Густав

 — Это сам дьявол!

Но даже и те, которые кричали, что его нужно остановить, не только не пытались сделать это, но, напротив, со всех ног бросились в разные стороны при его приближении. А смелый юноша мчался вперед. Лицо его горело, глаза сверкали, губы насмешливо улыбались. Он держал в руке бич и хлестал им направо и налево, так что удары сыпались на тех, кто подходил слишком близко к нему или не успевал вовремя отскочить в сторону.

— Черт возьми! — воскликнул какой-то высокий, богатырски сложенный вакеро, когда бич юноши задел его. — Этот сумасшедший чуть не сбил меня с ног! Эге! — прибавил он вполголоса. — Да это сын дона Рамона, Рафаэль! Отделаю же я тебя, любезный!

И, развернув привязанное к поясу лассо, вакеро бросился за всадником.

Толпа поняла его намерение, со всех сторон раздались восторженные крики и рукоплескания.

— Браво! Браво! — вопила толпа.

— Не промахнись, Корненсо! — кричали, хлопая в ладоши, вакерос.

Между тем Корненсо был уже недалеко от всадника. Услышав крики толпы и, поняв, что ему грозит опасность, юноша обернулся, и лицо его побледнело.

— Дай мне спастись, Корненсо! — закричал он, и в голосе его слышались слезы.

— Нет, нет! — ревела толпа. — Бросай на него лассо! Лови его, Корненсо!

Все присутствующие с восторгом предвкушали охоту на человека и не желали лишиться такого интересного зрелища.

— Сдавайся! — предложил вакеро. — Тебе все равно не улизнуть!

— Никогда! — решительно отвечал юноша. Он пришпорил коня, а Корненсо продолжал бежать за ним. Толпа тоже бросилась в ту сторону, куда ехал всадник.

Толпа всегда и везде безжалостна и жестока.

— Отпусти меня! — снова закричал юноша. — Клянусь душами чистилища, тебе придется жестоко поплатиться, если ты не оставишь меня в покое!

Вакеро усмехнулся и взмахнул лассо.

— Берегись, Рафаэль! — воскликнул он. — Сдаешься ты? Спрашиваю тебя в последний раз.

— Нет! Тысячу раз нет! — гневно отвечал юноша.

— Ну, Господи, благослови! — произнес Корненсо.

Послышался свист лассо. В то же мгновение Рафаэль остановил на всем скаку свою лошадь, спрыгнул с седла и бросился, как ягуар, на своего врага. И, прежде чем присутствующие успели опомниться и помешать ему, он вонзил в горло противника кинжал, который всегда висит на поясе у каждого мексиканца.

Струя крови брызнула в лицо Рафаэля. Тело вакеро рухнуло на землю, судорожно вздрогнуло и осталось неподвижным.

Он был убит наповал.

Крики ужаса и негодования раздались со всех сторон.

Не обращая на них внимания, Рафаэль прыгнул в седло и, размахивая ножом, во весь опор понесся вперед. Когда толпа несколько опомнилась и захотела броситься за ним в погоню, он уже пропал из виду.

Никто не видел, в какую сторону он уехал. В это время уголовный судья, окруженный альгвасилами note 1 , одетыми в какие-то лохмотья, подъехал к месту убийства. Он немного опоздал, как и всегда бывает в таких случаях.

Судья дон Иниго Альбас был низеньким, толстым, апоплексического сложения человеком лет пятидесяти. Он то и дело нюхал испанский табак из золотой, усыпанной бриллиантами табакерки, казался очень простым и добродушным, но на самом деле был хитер, как лиса, удивительно хладнокровен и страшно скуп.

Исчезновение преступника, по-видимому, нисколько не взволновало достойного судью. Он покачал головой, посмотрел на толпу и прищурил свои серые глаза.

— Бедный Корненсо! — произнес он, с философским равнодушием набивая себе нос табаком. — Это должно было случиться с ним рано или поздно.

— Да, беднягу ловко прикончили! — воскликнул один из вакерос.

— Вот-вот, именно об этом-то я и думал, — отвечал судья. — На него, должно быть, напал какой-нибудь наемный убийца. Видно, что орудовал профессионал.

— Совсем нет, — возразил, пожимая плечами, вакеро. — Его убил юноша, почти мальчик.