Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)   ::   Динец Владимир

Диспетчер порта выяснил у меня все слова, которых ему не хватало для заполнения кроссворда, а затем сообщил:

- Зайди на сухогруз "Колгуев", они сейчас уходят в Севкур. Но кэп у них - тяжелый мужик, вряд ли возьмет.

Сразу скажу, что капитана я так и не видел. Переговоры велись со старпомом, который согласился меня взять на борт, если я прочитаю команде лекцию.

- Только не о вреде пьянства, - предупредил он, - уже две были в этом году.

Сразу за борт выбросим.

Я объяснил, что о вреде пьянства читать не имею морального права, и встретил рассвет на траверзе мыса Анива, за которым расстилалось Охотское море.

Мне приходилось видеть все моря Союза, но нигде не было и десятой части от того количества фауны, которое встретили мы здесь. Кое-где лежали пятна тумана.

Теплоход входит в такое пятно - и ты не видишь ничего на расстоянии вытянутой руки. Проходит несколько минут, ингда час - внезапно туман кончается, а море вокруг оказывается покрытым стаями птиц. Морские котики отдыхают на воде, помахивая ластами; китовые фонтаны взлетают к небу; тяжелые медвежьи морды сивучей вспарывают волны, а под самым бортом черно-белые дельфины словно летят в прозрачной глубине.

На второй день вдали показались острова. Цепочка вулканов - больших и маленьких, одиночных и слившихся в группы, усеченных сверху и острых, некоторые дымятся, другие давно потухли и со всех сторон подмыты волнами. Тут я прочел команде лекцию "Природа Охотского моря". Лекция читалась на палубе, и я мог рассказывать всякие интересные подробности из жизни бесчисленных существ, кишевших вокруг - птиц, китов, тюленей и прочих, показывая на них пальцем по ходу дела. В результате удалось подбить команду устроить короткую вылазку на остров Матуа, где живет полмиллиона морских птиц.

На корабль мы вернулись залитые с ног до головы пометом, но крайне довольные.

Птицы облепили высокий обрыв, где жили на уступах скал и в трещинах, каменные россыпи, где гнездились под камнями (уже другие виды, конечно), и склоны, где скрывались в норах среди кустарника. Некоторые из них выглядели довольно экстравагантно, особенно конюги - крошечные серые "пингвинчики" с алыми глазами, лапками и клювом, косицами из перьев на щеках и длинным, белым, свешивающимся вперед хохлом на лбу.

Весь третий день я простоял на носу, точнее, на баке (как говорим мы, морские волки). Кроме меня, на борту был еще один пассажир, оказавшийся начальником северокурильской милиции. В это самое время моя матушка, почему-то не получившая вовремя телеграмму "все порядке Вова", разослала во все три РОВД Курил просьбу меня разыскать. Начальник севкурской милиции распил со мной под лосося не одну бутылку, но так и не сумел меня найти.

К вечеру мы увидели Парамушир - покрытые снегом вулканы и черный песок пляжей.

По другую сторону поднимался из моря огромный конус острова Алаид, у края его кратера блестели язычки лавы.

Утром, выйдя на палубу. я увидел маленький городок над бухтой, желтый гребень вулкана Эбеко над ним и спину кита под самым бортом. Это был южный кит - самый толстый и флегматичный из всех. Он вяло помахивал хвостом и иногда пускал раздвоенные фонтаны.

Мы спустили шлюпку и подошли к киту. Я снял ботинки и штормовку, влез в ледяную воду и подплыл к черной туше. Кит явно видел меня маленьким глазом под белым "козырьком", но не шевелился. Я взобрался на его упругую, нагретую солнцем спину, старпом и Саня, мой сосед по каюте, подгребли вплотную и тоже стали карабкаться - и только тут кит медленно поплыл вперед и вниз. Я попытался удержаться за хвост, но кит, помахивая мною вверх-вниз, уходил вглубь, и пришлось отпустить его на свободу.

Саня выдал мне противогаз, две каски - металлическую и пластмассовую, и рваный ватник.