Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк   ::   Робертс Барри

Когда мальчик убежал, Холмс повернулся ко мне и насмешливо поднял одну бровь:

– Похоже, Ватсон, ваши замечания за завтраком были пророческими, но, признаюсь, мне непонятно, кого волнует мое мнение по поводу происшествия с шотландским почтовым!



2

ПЛИМУТСКИЙ ЭКСПРЕСС

– Я Шерлок Холмс, – объявил мой друг, распахнув дверь гостиной.

Четверо посетителей все как один почтительно вытянулись в струнку. Менее чем за двадцать четыре часа я в достаточной мере превратился в сельского жителя, чтобы заметить, как нелепо смотрятся их черные костюмы и высокие шляпы в залитой солнцем деревенской комнате. Старший из них, высокий, респектабельного вида господин, поспешил представиться:

– Мистер, Холмс, я – Генри Борроукли, а это господа…

Холмс прервал его коротким жестом:

– Прошу прощения, мистер Борроукли, но мы сэкономим массу времени, если вы ответите с самого начала, почему, ради всего святого, вы с коллегами полагаете, что я смогу пролить свет на судьбу эдинбургского почтового?

Борроукли ошарашенно распахнул глаза, а один из его товарищей пробормотал: «Экстраординарно».

– Итак, приступим, – начал Холмс. – Пожалуй, довольно редко в поисках моей помощи прибывают вчетвером. Обычно это один-единственный полицейский или какой-нибудь индивид в сопровождении, а зачастую и без, близкого друга или поверенного. Группа людей, чье платье и поведение свидетельствуют о том, что это господа из Сити, наводит на мысль о комиссии или компании. Ваше прибытие на нашу крошечную станцию на специальном поезде, говорит как о чрезвычайной срочности, так и об определенном влиянии в железнодорожных сферах. Видимо, ничто сейчас так сильно не заботит железнодорожное руководство, как судьба ночного почтового в Эдинбурге. Итак, позволю себе повторить: что побудило вас обратиться именно ко мне?

Борроукли с беспокойством взглянул на меня, и Холмс перехватил этот взгляд:

– Это мой друг доктор Ватсон, без которого вы никогда бы обо мне не узнали. Пусть вас не смущает его присутствие, но смею заметить, господа, что вы не просто нарушили мое уединение – вы прервали долгожданный отпуск моего друга в самом его начале!

Борроукли выглядел смущенным:

– Мистер Холмс, мы прекрасно осознаем, что вы отошли от практики. Приносим свои извинения вам обоим за сие бесцеремонное вторжение. Тем не менее дело является настолько важным, что мы осмелились не подвергать себя риску немедленного отказа прежде, чем вы нас выслушаете. Перед вами представители двух железнодорожных компаний, и, уверяю вас, мы можем и собираемся внести любую компенсацию, какую вы только изволите назвать, за нарушение вашего уединения. Что же касается доктора Ватсона, еще раз просим прощения за то, что испортили его отпуск.

– Две компании? – тотчас уточнил Холмс.

Один из спутников Борроукли выступил вперед:

– Мистер Борроукли из Большой северной железнодорожной компании и имеет отношение к эдинбургскому почтовому. Я – Джордж Джессон из Лондонской юго-западной железнодорожной компании, а это мой коллега Рэдли. Мы объединили силы с Северной компанией, поскольку подобная катастрофа произошла с нашим экспрессом всего лишь несколько недель назад. Последствия были еще страшнее, и ни один из случаев не поддается сколь-нибудь вразумительному объяснению.

Холмс отвернулся и уставился в окно на освещенное солнцем море. Борроукли с ужасом принялся разглядывать спину моего друга.

– Не отказывайте нам, мистер Холмс, – вымолвил он тихо. – Речь идет о смерти более сорока человек.

Холмс резко обернулся и взглянул ему в лицо:

– Вы бы лучше присели, господа, я выслушаю вашу историю. Имейте, однако, в виду – я не давал согласия на помощь! Ватсон, наши гости рано выехали из Лондона. Прошу, будь добр, позвони в колокольчик и поинтересуйся, не найдется ли у Марты чего-нибудь бодрящего.