Белые сны   ::   Песков Василий Михайлович

– А вдруг вот эта бумажка была в руках у самого главного миллионера, а? Чудеса!

Иван Гаврилович не пьет, не курит, приценяется к японским транзисторам. Наконец купил. Гляжу, сидит с отверткой, вздыхает.

– Что вы, Иван Гаврилович?

– Японские, японские… Я думал, черт посажен в эту коробку. Все то же, что и у нас. Качество другое! Вот ты, журналист, ответь мне: ну по-че-му качество другое?..

Ночью проснулись от сильной качки. Глянули в окна – звезды, лунные блестки на темной воде. Протираем глаза. В дверях стоит наш капитан Михаил Протасович.

– Это я крыльями покачал – разбудить вас. Пролетаем экватор.

Выдает нам дипломы и значки, на которых в металле увековечен бог Нептун с крестьянскими вилами. Моряки, утомленные однообразием моря, придумали этот веселый праздник. Теперь праздник живет и на суше и в небесах. Три года назад мы с другом переезжали экватор в Африке. Палкой провели полосу на дороге, прыгали через экватор и вылили друг на друга по кружке воды, хотя в пути на учете был каждый глоток. А сейчас под нами сплошная вода. Впрочем, только слева по борту. Справа – остров.

– Суматра… – говорит штурман.

Индонезия. Страна островов, влажной жары, сказочной природы. Страна рыбаков, ярких цветов и птиц, нежных душевных песен.

Дорога длиной в сто пятьдесят километров по острову Ява к поселку с поэтичным названием Чибулан, что значит «холодный месяц». Шофер-индонезиец гонит как ошалелый, не соблюдая никаких правил. На минутку остановился поглядеть на только что вдребезги разбившийся грузовик, покачал головой и опять гонит. Мелькают по сторонам базарчики – горы кокосовых орехов, ананасов, плодов хлебного дерева, свежая рыба в корзинах… В стороне от дороги террасы посадок риса – сверкает вода на солнце… Ущелье с каменистой рекой. Еще река, но текущая уже в красноземе и потому мутно-красная… Пальмы. Бамбук. Пышные, со шляпу величиной, цветы. Аккуратные домики. И опять поля: кукуруза, маниока, лук, редис, перец. Бешено мчится автобус. Проплыли вдали невысокие округлые горы с мягкой зеленью и сизыми облаками. Деревенька с домами, похожими на корзины. Стая белых птиц на болоте.

Стоп – Чибулан!

Недорогая гостиница. Бассейн с прозрачной, неестественно синей водой. Бултыхаемся. Китаец, хозяин гостиницы, кормит нас острой, из фасоли и птицы, едой. Ставит на стол бананы. Смертельно усталые, валимся на кровати в клетушках из легкого тростника. Просыпаюсь от шороха. По стене бегают ящерицы. На тумбочке, где лежат фотокамеры, огромная крыса доедает банан…

Обратно едем с тем же сумасшедшим шофером. У нас бы ему – до первого встречного милиционера. А тут ничего. Ездят, между прочим, в Индонезии так же, как в Индии, Австралии и в Новой Зеландии, – по левой стороне улицы: порядок, установленный при англичанах.

И до чего же приятно ходить пешком! Можно сесть на траву, потрогать ладонью землю. После самолетной качки земля тоже качается. Наступаешь, а земля прогибается. Думал – у меня одного. Забеспокоился даже – не хватало заболеть в дороге. Смотрю, и сосед осторожно наводит справку:

– Чего-то земля из-под ног убегает?

Пять часов ходили в знаменитом ботаническом парке острове Ява. Все, что растет в тропическом поясе нашей планеты, собрано в этом саду. Любопытно узнать, что и как называется. Но беда: в школе на уроках английского языка потихоньку я читывал книжки «про жаркие страны». Теперь вот, в жаркой стране, ищу в разговорнике подходящее слово. Но вот удача: в саду работает ленинградский профессор-ботаник Михаил Семенович Яковлев. Сидим говорим и не можем наговориться под деревом толщиной… ну с чем бы сравнить? Мы кажемся муравьями возле этого великана на который опирается индонезийское небо.