Беспокойный инок Игнатий   ::   Северов Петр Федорович

С этого памятного дня прежняя, лихая весёлость возвратилась к есаулу Козыревскому, будто сразу и навсегда позабыл он и о гибели трех приказчиков, и об учинённых грабежах.

— Весть о делах наших славных, — посмеиваясь, говорил он Анциферову, — калёной стрелою в Москву долетит.

— Думается мне, Иван, что ныне уже есть о чем в Москву написать? — озабоченно спрашивал Анциферов.

Но теперь Козыревский не торопился.

— Челобитную составить — дело простое. Но ежели завтра случатся ещё большие дела? Что же, снова марать бумагу? Нет, надобно подождать, атаман, — мало нам одного только помилования…

— Ты, может, и награду ещё ждёшь?

— А почему бы и нет? — уверенно говорил есаул. — Большие дела наши — те, что сделаны, и те, что ещё будут, — в один крепкий узел надобно стянуть: смотри-ка, мол, Москва, — дети твои опальные верность матери-родине хранят и недаром на самый край света ходят…

— Пожалует тебя воевода петлёй да перекладиной! — сумрачно заключил Анциферов.

А Козыревский беззаботно смеялся:

— И с петлёй на шее буду знать, что жизнь не напрасно прожил!.. — И уже серьёзно советовал: — Приказывай готовить лодки, шить паруса, порохом да провизией запасаться. Новые земли на юге разведаем и к русской державе их обратим!..

Ещё в 1710 году у Шипунского мыса разбилось японское судно — буса, на которой оказались японские рыбаки. Козыревский видел их, знаками объяснялся с ними, и те подтвердили, что к югу от Камчатки в море лежит много островов.

Анциферов и сам давно уже подумывал о тех неизвестных островах, что чуть виднеются с мыса Лопатки. Уйти с дружиной на эти острова, поселиться там… Зверя морского, рыбы и птицы в тех краях вдоволь, может и земля окажется благодатной и строительный лес найдётся…

Поделился атаман своими сокровенными думами с есаулом. Но Козыревский только посмеялся:

— Что же ты, добровольную ссылку предлагаешь? Уехал на остров и живи там, как в лесной трущобе медведь… А не лучше ли возвратиться назад, став богаче Атласова, Липина и Чирикова, вместе взятых? Пускай попробует тогда кто-нибудь сказать, что покусился ты на богатство приказчиков! Очень нужны тебе их пожитки, когда у самого золота, может, полный мешок!

Знал есаул слабую струнку атамана. Знал он, чем и казаков завлечь, — одному обещал десяток бобров, другому повышение в чине, третьему пай из добычи.

— Дело, — сказал Анциферов. — Собирайтесь, служилые, в дорогу!

Не доводилось ещё видеть атаману, чтобы так горела работа в привыкших только к оружию казачьих руках. Дружно звенели топоры, певуче перекликались пилы. Не по дням, по часам вырастали остовы вместительных лодок, и сразу же одевались они обшивкой, и уже шипела и пенилась в пазах смола. Другие кроили и штопали паруса, готовили мачты и реи, сносили на берег реки оружие, порох, запасы провизии…

В августе 1711 года тяжёлые, медленные в ходу лодки подошли к Курильской земле — южной оконечности Камчатки. На юге в ясном просторе океана отчётливо вырисовывались остроконечные вершины гор. К этим далёким вершинам и повели казаки свои суда.

К вечеру они достигли первого острова и стали в устье реки Кудтугана. Берег был скалист, безлюден, сумрачен и молчалив, только стаи птиц кружились над утёсами да любопытные нерпы поминутно высовывали головы из воды.

Но остров был обитаем. Близко от устья на зеленой поляне служилые увидели следы костров. Дожди ещё не размыли золу, — как видно, совсем недавно здесь стояло кочевье. Утром лодки двинулись в обход острова, и вскоре на отлогом откосе горы казаки приметили деревянные хижины курилов.

Взятый Анциферовым с Камчатки переводчик-курил легко объяснился с жителями острова. Первым делом жителям сказали о том, что они должны платить русскому царю ясак.

Однако взять большой ясак казакам не удалось.