Бесстрашные   ::   Цвик Михаэль

Совершенно явственно слышался шум молотка и бурава. Похороненные дрожали от нетерпения и инстинктивно искали предметов, которыми они могли бы помочь спасающим, ускорив таким путем свое освобождение. За дверью слышались взволнованные голоса, но они заглушались ударами молотков, так что нельзя было разобрать отдельных слов. Прошло около получаса, пока наконец приоткрылась узкая щель. По ту сторону спешно отметали песок от двери, и в щель проникла тонкая, мягкая струя воздуха. Дыхание земли.

Первый привет земли. Жадно и радостно трое несчастных вдыхали этот воздух. Наконец через щель просунулся толстый железный крюк, заценился, сильный рывок, и выход был готов.

Первое, что увидел Швиль, была полоска синего неба с большими, сверкающими звездами. Потом он увидел в кругу блестящих фонарей форменные фуражки египетских полицейских. Швиль, все еще находившийся под психозом преследования, быстро откинулся назад. Ронделль и Пионтковский тоже уползли в соседнее помещение.

Силы Швиля пришли к концу. Спасение стало для него роком. Уже в течение полугода полиция производила на него ужасное впечатление, и он чувствовал это еще и сейчас, хотя его нервы не могли больше вынести напряжения. Благотворный обморок охватил его, и он погрузился в глубокий сон без сновидений.

Он очнулся на носилках под открытым небом. Вокруг него стояли люди в белых одеждах и форменных мундирах. Эфенди тоже был здесь.

– Где же остальные двое? – бессильно спросив Швиль, увидев себя одного.

– Их вытащат, они застрелились, – последовал ответ.

Швиль закрыл глаза. Было ли это молитвой, которой он провожал ушедших, или раскаяние, что он не последовал их примеру? Но совершенно неожиданно он вскочил на ноги и бросился к полицейскому офицеру:

– Каким образом вы очутились здесь? Кто вас послал?

– В Лондоне, Берлине и Риме были приняты ваши призывы SOS. Разве вы не посылали их?

– Да, я сделал это.

– Кто вы такой? И кто другие, которые застрелились?

– Все это я расскажу вам потом. Все, что вы хотите.

Господин в клетчатом пиджаке и роговых очках пробился через круг полицейских и неожиданно вырос перед Швилем.

– Я репортер газеты «Бешеный темп», и прошу вас ответить мне на следующие вопросы. Издательство моей газеты предлагает вам…

– Простите, – не особенно любезно отодвинул его Швиль в сторону и снова обратился к полицейскому: – Дело идет о большой сенсации, а кроме того о двух человеческих жизнях. Я сам принял их призывы SOS. Необходимо сейчас же что-нибудь предпринять, пока не поздно.

– О ком идет речь?

– Об одной молодой девушке, Элли Бауэр. – Швиль хотел еще прибавить: если бы вы знали, как я люблю ее, как она мне дорога, и чем я ей обязан. Но вместо этого он сказал: – А другого человека я не знаю.

– Откуда был послан призыв?

– Из оазиса Тель Аверум, в пяти часах полета западнее Луксора.

Полицейский тихо свистнул и повернулся к другим, в ожидании стоявших перед ним:

– Это исследователь Лингель: он пропал уже несколько недель тому назад. Подозревали, что он убит туземцами. Позвоните немедленно в германское посольство: там есть аэроплан, и мы сможем сразу же туда отправиться.

Один из полицейских вскочил на седло мотоциклетки и умчался по дороге.

– Я предоставлю в ваше распоряжение аэроплан моей газеты, он находится в двух милях отсюда, – снова вмешался репортер.

– Хорошо, тогда летим, – согласился Швиль. Он дрожал от нетерпения.

– Я дам вам свое пальто, ведь вы совершенно голый, – услужливо сказал репортер. Вскоре он принес пуловер и кожаную куртку, которую дал Швилю.

Туземец тем временем принес деревянную кадку с водой, в которую Швиль погрузился с давно не испытываемым наслаждением.

Над пустыней кружились два аэроплана, как коршуны, высматривающие свою добычу.