Шерше ля фам   ::   Болучевский Владимир

 — Вот он. Я его и не вынимал. На всякий случай. Мало ли… я войду, дверь за мной захлопнется, а ребята снаружи так и останутся ни с чем.

— Все, господа, все, поехали. Опаздываем, — похлопал в ладоши Гурский.



Глава 19

Черный джип остановился у Московского вокзала.

— Все, Леша, спасибо, езжай домой.

— Да ладно тебе, Сергеич, чего там… я подожду. А потом по домам вас развезу.

— Да мы с Сашкой прогуляемся. Погода хорошая.

— Ну, как знаешь.

— Давай, Леха, — протянул Алексею руку Андрей Иваныч. — Смотри тут у меня, по вечерам осторожнее, а то ведь хулиганья-то круго-ом…

— А ты в глаз визин закапывай. Быстрей пройдет.

— Ну счастливо.

— Бывай, — улыбнулся Леша. Джип мигнул на прощание фарами и укатил.

— Вот твой вагон, — Гурский остановился возле раскрытой железной двери.

— Иди ты? — изумился успевший приложиться к содержимому термоса Андрей Иваныч. — А как ты догадался?

— Тут цифрами написано.

— Да, — кивнул Андрей. — Согласен. Бывает все-таки практическая польза от твоих мозгов. А, Петя?

— Ладно, — Волков протянул Андрей Иванычу руку. — Долгие проводы — лишние слезы. Забирайся давай, да мы пошли.

— И все ж таки, Гурский, — упрямо мотнул головой Андрей, — книжка с тебя. Так и знай! Долг с игры…

— Забудь, — Александр бросил докуренную сигарету под вагон.

— Ребята, — Андрей Иваныч оглядел приятелей теплым взглядом. — Как я люблю ваш город! Тут у вас такая атмосфера… каждый раз как-то… так отдыхаешь…

Петр кашлянул в кулак.

— Я пришлю тебе открытку с «Авророй», — усмехнулся Гурский.

Поезд тронулся.

Андрей Иваныч вскочил в тамбур, держась за поручень, высунулся из двери и, глядя на удаляющихся вместе с перроном друзей, взревел:

— Тага-анка!!! Все ночи по-олные огня-а!!!

— На, держи, — неторопливо бредя по платформе, Гурский протянул Волкову аудиокассету с признанием Дугина. — А то еще забуду.

— Ага, — кивнул Петр, взял кассету и убрал в карман.

Они повернули налево, спустились по ступенькам и вышли на Лиговку.

— Домой не хочется, — вздохнул Гур-ский.

— Поехали ко мне?

— Поехали. Только давай немножко по Невскому прогуляемся?

— Да я в таком виде… — Волков скептически взглянул на свой спортивный костюм. — И еще и волына выпирает.

— Да и наплевать. Подумаешь… — Александр огляделся вокруг. — Мы же дома.

— Тоже верно.

Они пересекли Литовский проспект, дошли до перекрестка с Невским, повернули налево и не спеша пошли по тротуару.

— А согласись, — нарушил молчание Петр, — повезло тебе с этим колечком.

— В смысле?

— Ну, в том смысле, что… как бы ты иначе… вот так вот взял бы сразу и догадался, что они… что это, короче, она одна, а не двое их?

— Во-первых, вовсе и не сразу. А во-вторых… много у нее проколов было. И с выпивкой бодяженой, и чисто интонационных, и вообще… — Гурский достал из кармана куртки пачку сигарет, — трудно сказать… «как догадался?» Оно же все на подкорке копится-копится, а потом вдруг — раз! — и выстреливает.

— Что копится?

— Вероника твоя, которая Вера и Ника, а на самом деле — одна девчонка. Потом две как раз девчонки, которые со мной одновременно в бане были… они же для меня спьяну обе были, как одна. Ну и, конечно, самое главное — аромат.

— Аромат?

— Конечно. Видишь ли… бывают, конечно, на свете две очень похожие женщины; бывают даже близняшки однояйцевые, причем настолько одинаковые, что их только мать родная различить и может. Но все равно, это два разных человека, две отдельные личности, согласен?

— Разумеется, — кивнул Петр.

— Ну и вот… а знаешь, кстати, как этих Аню и Яну мать в детстве различала? Ну… не когда купала, конечно же, а в одежде, в быту?

— Как? — заинтересовался Петр.

— Она сама мне однажды подсказала, только я не сразу осознал.