Будь осторожен, незнакомец!   ::   Маррелл Гленн

Конниган работал у Уотлинга пару месяцев. Можно не сомневаться, Конниган не раз наступил на мозоль здоровяку-ранчеру. Ну, это только Уотлинга касается. А теперь, когда Конниган мертв, единственная помеха на пути Симса к руке Лорэйн Кит устранена окончательно и бесповоротно.

Сидя рядом с Симсом, Уотлинг незаметно вытащил из кармана брюк две сложенные банкноты, скомкал их в кулаке и, протянув руку под стойкой, слегка толкнул помощника в бедро. Симс как бы невзначай опустил левую руку, забрал деньги и затолкал их себе в пояс. Уотлинг вновь принялся разглядывать свое отражение в зеркале — и обнаружил, что с большим трудом сохраняет бесстрастное выражение лица. Дикая радость буквально выпирала из каждой частицы его крепкого тела Алисия будет переживать, подумал он. Ну хорошо! Пусть переживает. Пусть уяснит, раз и навсегда, что принадлежит ему, а не другому мужчине.

Алисия, его жена, полная живой красоты блондинка, приближалась к сорока, но все еще считала себя королевой Барбари-Коуст. Во время поездки во Фриско он увлекся ею, долго обхаживал — и завоевал; привез в обширную долину, где он царствовал, — раскинувшиеся во все стороны, покрытые зеленым ковром акры ранчо «Дубльве в рамке», богатейшие просторы на юго-западе Небраски. Но, когда появился красивый чужак, поведение блондинки начало разжигать в ее властном супруге пламя ревности. Этот неведомо откуда взявшийся ухмыляющийся бродяга был на много лет моложе Алисии — и все же Алисия положила на него глаз и принялась приставать к Уотлингу, чтоб он назначил нового работника управляющим. Уотлинг отказался — тут и начались неприятности.

Самым гнусным во всем этом, понимал теперь Уотлинг, было наглое безразличие Коннигана. Он-то видел, какая из-за него началась заваруха, но не давал Уотлингу благоприятной возможности, никакого явного повода выгнать его. Он постоянно и подчеркнуто игнорировал жену босса, никогда к ней не обращался иначе как «мэм» и почтительно приподнимал перед ней шляпу. Но это безразличие лишь разжигало пыл Алисии — и еще больше отдаляло ее от мужа. В конце концов он выгнал Коннигана, но в глубине души понимал, что на том дело не кончится.

А потом случилась эта игра в покер до полуночи в задней комнате салуна Халлидея, мгновенное убийство игрока-гастролера — и такая же мгновенная реакция Халлидея. Халлидей соображал быстро, чем вызвал восхищение Уотлинга. Неважно, что действия Халлидея были бесчестны — они полностью соответствовали тому, что нужно было Уотлингу, и он охотно стал соучастником. Теперь Конниган уже не выглядит так чертовски привлекательно. Теперь Конниган валяется на железном столе в заведении Орина Каудри, и его обмывают для похорон. Конниган осмелился стать между Стивом Уотлингом и его, только его ревниво охраняемой собственностью — Алисией Уотлинг. И Коннигану пришлось за это поплатиться…

«Избавился!» В душе ранчера звенело это слово, и он приправил его щедрым глотком виски. И принялся смаковать мысли о следующем шаге. Как это приятно будет — выложить новость пылкой Алисии. О, для нее это будет удар. А он, Стив Уотлинг, сумеет насладиться ее горем…

Холеный, безукоризненно одетый Мэйс Халлидей обменивался шутками с другими участниками погони, вновь и вновь наполняя их стаканы.

— Я думаю, мы все исполнили свой долг, — говорил он им. — Мы остановили никчемного убийцу, не дали ему сбежать. Мы имеем право это отметить.

Ни один из присутствующих даже не догадывался о мыслях, таящихся в голове Халлидея. А он вспоминал ночь, когда умер Рой Таннер, и мгновенную мысль, которая спасла его пятнадцать тысяч долларов — а может, и все состояние. Конниган постоянно выигрывал в тот вечер — и помногу. Таннер проигрался в пух и прах.