Чародей   ::   Смит Уилбур

Он ослабил в ножнах бронзовое лезвие своего изогнутого меча, положил стрелу на тетиву и встал, готовый мигом натянуть лук. Немного погодя резкий голос позвал его на гиксосском языке. Он бегло и правильно ответил на том же наречии, и на каменном валу раздались шаги по меньшей мере двух человек.

Даже фараон не знал, что мать Нага была из народа гиксосов. За десятилетия оккупации захватчики переняли многие египетские обычаи и, поскольку соплеменниц не хватало, нередко брали египетских жен. Через поколения родовые связи размылись.

На вал ступил высокий мужчина в облегающем бронзовом шлеме; в его большую бороду были вплетены разноцветные ленты. Гиксосы очень любили яркие цвета.

Он раскрыл объятия.

– Да благословит тебя Сеует, родич, – проревел он. Наг обнялся с ним.

– Пусть он улыбнется и тебе, родич Трок, однако у нас мало времени, – предупредил Наг, указывая на восточную часть неба: ее уже ласкал легкими перстами рассвет.

– Ты прав, брат. – Гиксосский полководец разомкнул объятие и повернулся, чтобы взять полотняный сверток у своего помощника, стоявшего рядом и чуть позади него. Он передал сверток Нагу. Тот развернул его, предварительно подложив хвороста в костер. При свете пламени Наг осмотрел оказавшийся в свертке колчан со стрелами, вырезанный из легкого твердого дерева и покрытый тонко выделанной и сшитой кожей. Работа была превосходной. Это было снаряжение высокопоставленного военачальника. Наг легко отвернул крышку и вытянул из колчана стрелу. Он быстро осмотрел ее и покрутил древко между пальцами, проверяя баланс и устойчивость.

Гиксосские стрелы были безупречны. Оперение окрашено в яркие цвета отряда лучников, на древке стояло клеймо с его личной печатью. На случай, если выстрел оказывался не смертельным, кремневый наконечник был зазубрен и привязан к древку так, что, попытайся врач вытянуть стрелу из плоти жертвы, наконечник отделился бы от древка и засел глубоко в канале раны, вызывая гниение и приводя к мучительной, нескорой болезненной смерти. Кремень был намного тверже бронзы и не мог погнуться или сплющиться, если ударял в кость.

Наг вложил стрелу обратно в колчан и закрыл крышку. Он опасался приносить эти стрелы-обличители в свою колесницу. Если возница или копьеносец обнаружат их среди его оружия, это запомнится и трудно будет объяснить.

– Есть еще много такого, что нужно обсудить. – Наг сел на корточки и показал Троку, чтобы тот последовал его примеру. Они тихо говорили, пока Наг наконец не поднялся. – Достаточно! Теперь мы оба знаем, что делать. Время действовать настало.

– Пусть боги улыбнутся нашему предприятию. – Трок и Наг снова обнялись, а затем, не сказав больше ни слова, Наг покинул родича, легко сбежал вниз с вала башни и зашагал по узкой тропинке с холма.

Спускаясь, он по дороге нашел, где спрятать колчан. Это была ниша, где скалу широко раскололи корни тернового дерева. Наг положил на колчан камень, размером и формой напоминающий голову лошади. Искривленные верхние ветви дерева образовали легко заметный на фоне ночного неба крест. Он без труда узнал бы это место снова.

Затем он продолжил спуск по тропинке туда, где на дне вади стояла его колесница.

Фараон Тамос увидел, как колесница вернулась, и по порывистости, с которой Наг правил ей, догадался: что-то случилось. Он спокойно приказал воинам своего отряда подняться на колесницы и стоять, обнажив оружие, готовыми встретить любую неожиданность.

Колесница Нага прогрохотала по склону от дна вади. В тот миг, когда она поравнялась с местом, где ждал фараон, Наг спрыгнул.

– Что случилось? – спросил Тамос.

– Благословение богов, – ответил Наг, не способный подавить дрожь волнения в голосе. – Они оставили Апепи беззащитным перед нашей мощью.