Чебдар, Летопись одного турпохода   ::   Скворцов Борис

Нескоро мы спустимся к реке, которую сегодня несколько раз пересечем. Сначала -после обеда, когда увидим на правом берегу тропу, затем, -- когда подойдем к прижимам.

Солнце уже садится, когда мы приближаемся к мощному левому распадку. Предположительно это и есть тот распадок, поднимаясь по которому, должны выйти на перевал Сайгонош. Но, посомневавшись, руководитель принимает решение: идти дальше вверх по Енгожоку. Переправившись вброд на правый берег, останавливаемся на ночлег.

Да, межсезонье -- это межсезонье. Летом, скорее всего, здесь проходить намного проще. Хотя... Именно при переправе через Енгожок два года назад в двадцатых числах июля, погибло два человека: инструктор "Эрлагола" Владимир Сало и девушка, которую он пытался спасти.

"Вот, что такое таежная речка. Как в книгах у Григория Федосеева," -подумал я, засыпая.

Проснувшись, сначала решил, что идет дождь. Но это слегка шумел ветер, и пели птицы. Вчера набил приличную мозоль, и теперь пришлось залепить ее пластырем. Когда все окончательно расшевелились, то заметили, что стало прохладнее, а кое-где на вершинах лежит снег.

Позавтракав, мы двинулись вверх правым берегом Енгожока и тут же заметили медвежьи следы. Топтыгин идет где-то впереди нас. Филиппов время от времени смотрит на карту и хмыкает. Дело в том, что приток, ведущий на перевал Сайгонош, мы, по-видимому, уже проскочили.

Пора становиться на обед, и тут Михалыч насмешливо кричит:

- Часа через три будем на Альбагане!

Альбаганский перевал - это перевал с верховьев реки Лож на реку Ижим - один из истоков Малой Сумульты. Выходит, сделали лишнюю петлю. Недовольно морщится нетерпеливый Мельников. Оживленно вскидывает голову Аляев, который годом раньше уже побывал на этом перевале.

Пообедав, почувствовали, что стало еще прохладнее, неожиданно появляется туман. То тут, то там виднеются островки снега. Идем дальше, туман сгущается. Вот уже идем по снегу. Лена Шибаева, видимо во время обеда, зацепилась за сучок и порвала штормовые брюки. На голом бедре сквозь здоровенную прореху видно глубокую царапину.

- Ну вот, теперь будет шрам через всю ногу, в горах всегда так, сетует она.

Постепенно туман превращается в белую мглу. Белый снег и белый туман сливаются. Видно лишь несколько человек сзади и столько же спереди. Наступаем на ямки, невидимые глазу, но хорошо ощутимые. Вот что-то просматривается впереди и, как будто, далеко. Делаешь два шага и оказывается, что это - камень, причем совсем рядом.

Теряется ощущение времени и пространства. Кажется, долго еще движемся по белой мгле, пока не замечаем, а лучше сказать, не ощущаем, что слева от нас - снежный обрыв.

Михалыч достает веревку. Андрей Изотов на страховке подходит к краю, но белая мгла не дает ничего разглядеть. Мы проходим вдоль карниза взад и вперед, но такое впечатление, что ему конца-края нет. Приходится вернуться к месту обеда и вставать на ночевку.

- А вот это уже амбула! -- подумал я, вспомнив вчерашнее утро.

- Сурово! - говорит Вера Хвоина - полная, энергичная девушка. С ней мы учимся в одной группе на втором курсе самолетостроительного факультета НЭТИ.

- Не сурово, а хренво! - поправляет Верку Мишка Мельников.

- Сроки становятся угрожающими, - добавляет он.

Я с ним полностью согласен, но Филиппов - непререкаемый авторитет, и в случае необходимости сам должен принять решение.

Слегка порошит снег. Раскидываем палатки, у нас их три. В Михалычевой перкальке сейчас ночуют четверо: Михалыч, я, Андрей Ефименко и Леша Шуркевич. Порядком измотавшись, Леша после ужина сразу заползает в спальник - поскорее на боковую. Михалыч делает на карте красным карандашом пометки, затем, взяв кинокамеру, залезает в палатку перезаряжать пленку.

"А не пора ли сокращать маршрут?.." - думаю я, но вслух произнести это не решаюсь.