Дальняя бомбардировочная   ::   Голованов Александр Евгеньевич

Любил родной для него Аэрофлот, в своих воспоминаниях не раз подчеркивал, что именно летчики Гражданского воздушного флота стали основой АДД.

Но и в ГосНИИ Голованов неугоден, не вписывался в обстановку начинавшегося «застоя» своей богатырской фигурой. С 1966 года — на пенсии. Горькими были для полководца те годы. До конца испил он горькую чашу унижения и зависти… На приветствие одного из бывших подчиненных фронтовых лет, ставшего генералом, у Александра Евгеньевича вырвалось:

«Какой я теперь Главный маршал?! Я теперь никто, ничто…» Правда, на это генерал В. Я. Белошицкий, совершивший в годы войны в качестве штурмана более ста боевых вылетов, ответил: «Александр Евгеньевич, вы для нас всегда были, есть и будете Главным маршалом и самым уважаемым человеком!»

Последние годы жизни А. Е. Голованов отдает работе над мемуарами.

Работает так, как привык — с полной отдачей сил. Неделя за неделей в Подольске изучает документы Центрального архива Министерства обороны.

Главы из рукописи Александр Евгеньевич показывал М. А. Шолохову, московская квартира которого находилась в «маршальском» доме на Сивцевом Вражке. Автор «Тихого Дона» дал рукописи высокую оценку и советовал продолжать работу. [11] Отдельные главы книги «Дальняя бомбардировочная…» были напечатаны в пяти номерах (в течение 1969–1972 годов, с большими перерывами) журнала «Октябрь». Голованов, обладавший умением увлечь читателя, ярко описал свои встречи с И. В. Сталиным. Это вызвало шумные кулуарные споры, потоки восторженных и критических писем. А власти поры так называемого «застоя», как известно, больше всего боялись «шума», то есть живого столкновения мнений.

Наверное, лишь в последнее время появилась возможность более спокойного осмысления ушедшего XX века, в том числе и деятельности Верховного Главнокомандующего — личности трагической, стоявшей в эпицентре поистине шекспировских страстей…

На машинописном экземпляре рукописи, побывавшей в Главпуре (Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота), читаем замечания на полях: «Согласовать в ЦК КПСС (Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС)» (там, где Голованов пишет о словах Сталина в отношении Берии: «Видишь — змея!»); «Проконсультировать в МИД СССР» (там, где Голованов говорит о Тегеранской конференции, бомбардировках Финляндии и других вопросах, касавшихся внешней политики); «Оценку фронтов давать по опубликованным материалам, см. кн. «Великая Отечественная война Советского Союза», «Курская битва» и др.»; «Нельзя противопоставлять Рокоссовского другим советским полководцам»; «Надо ли об этом, сейчас принято другое научное определение» (там, где пишется о десяти сталинских ударах); «Желательно опустить» (там, где цитируется обращение югославских партизан к летчикам АДД — «Да здравствуют наши любимые вожди маршал Сталин и маршал Тито!» и «Да здравствует сталинское племя крылатых!»); «Не надо противопоставлений»; «Это целесообразно опустить»;

«Зачем историю АДД давать по немецким данным?»; «Учесть суверенность Чехословацкого государства…»; «См. решения 24-го съезда КПСС» и т. д. и т. п.

Уже набранная в издательстве «Советская Россия» книга, которая готовилась к 70-летию автора, так и не вышла в свет. Александр Евгеньевич отказался учесть ряд письменных указаний Главпура и настойчивое устное «пожелание» — включить в повествование фамилию Л. И.

Брежнева. Последовало наказание — глухое умолчание как собственной деятельности, так и всего вклада АДД в Победу… Единственному из советских военачальников Голованову было отказано в публикации воспоминаний! Сравнима с судьбой его книги, наверно, лишь судьба мемуаров конструктора артиллерийских орудий В. Г. Грабина «Оружие Победы» (М., 2000), где откровенно показана борьба мнений и страстей, а также решающая роль И. В.