Душа собаки   ::   Травен Бруно

Решительным движением француз схватил мясо с тарелки крайне удивленного гостя (который с ужасными воплями вскочил и энергично выразил возмущение нарушением конституционного права гражданина спокойно есть свой обед; при этом он призывал в свидетели всех присутствующих гостей). С куском в руке француз выскочил из кафе. Окинув быстрым взглядом улицу, он увидел удаляющуюся собаку. Он в исступлении бежал за псом, кричал, свистел, не обращая внимания на людей, которые останавливались, чтобы позабавиться дурачком, догоняющим уличного пса с куском ворованного мяса. На такое стоило посмотреть, ведь это случается не каждый день. Наконец француз, тяжело дыша, добежал до третьего квартала. Он потерял пса из виду и даже не мог угадать, где и в какую сторону тот повернул, на улицах в это время было очень оживленно. Он бросил кусок и вернулся в свое кафе.

– Извините, амиго, – говорил он гостю, который тем временем успокоился, получив новый кусок мяса от официантки. – Простите, сеньор, кусок был не особенно хороший, я хотел отдать его более нуждающемуся в нем, чем Вы. Забудьте этот случай. Закажите, что Вам хочется, за мой счет. Спасибо.

Гость довольно рассмеялся и был этим вполне удовлетворен. А Ле Бланк начал беспокойно шагать по залу: тут придвинул стул ближе к столу, там – отодвинул, глядя на стул так, будто тот нуждался в ремонте, подошел к столу, одной рукой подергал скатерть, другой погладил. Так он дошел до угла, в который забилась плачущая официантка.

– Все в порядке, Берта, Вы, конечно, остаетесь. Это было не только вашей ошибкой. А булочника я когда-нибудь в один прекрасный день убью. Хорошо, на всякий случай я найду другого булочника. Идите обратно к своим столам. Проклятье, я был взбешен, как дьявол после пытки, когда этот сукин сын из-за своего сломанного фарфорового зуба здесь распоясался, как последний пьяница.

– Спасибо, сеньор, – сказала Берта, шмыгнув носом и смахнув последние слезы. – Я Вам очень признательна за то, что Вы меня не выгоняете. Я обещаю Вам быстрее и лучше обслуживать гостей, чем раньше. Знаете ли, у меня на шее висят мать и двое детей без отца. Я одна о них забочусь. И нелегко, черт побери, найти место, где я имела бы столько же чаевых.

– О боже! Не говорите столько глупостей! Я же Вам сказал, что все в порядке. Что же Вам еще надо?

– Я больше ничего не хочу. Я так довольна и счастлива, оставаясь здесь, сеньор… – и повернулась к одному из гостей, нетерпеливо стучащему ножом по стакану, требуя внимания: – О, да, да, я же слышала, что Вам надо. Я же не глухая. Не выходите из себя. Обыкновенный миньон с шампиньонами? Хорошо, хорошо, сейчас получите. Я уже бегу.

Француз успокоился, погрузившись в мысли о завтрашнем дне. Он уверен: собака обязательно вернется! Вряд ли она откажется от своего обеда из-за маленького недоразумения. Такие пустяковые ссоры случаются каждый день. Каждая собака может получить незаслуженную трепку от хозяина, но тем не менее остается ему верна. Собаки держатся тех, кто их хорошо кормит. Странно, но тревога не уходила, несмотря на то что он убеждал себя в возвращении собаки. Весь остаток дня он не мог забыть ее, пытался успокоиться, но не мог. Он даже не знал, как зовут пса, где он проводит ночи, кто его хозяин и откуда он взялся. Не в состоянии избавиться от постоянных мыслей о собаке, он разозлился и прошептал про себя: «Пес же обыкновенный, грязный, уличный, жив тем, что найдет в помойках, в общем, без характера. Подай ему кость, и ты его уважаемый друг навсегда». И все же, чем больше он пытался забыть пса, чем больше уговаривал сам себя забыть его – этого немытого пса, недостойного заботы, тем меньше ему это удавалось.

На следующий день уже к трем часам Ле Бланк приготовил особо сочный, специально недожаренный кусок мяса. Он собирался встретить пса в момент его появления у двери и с помощью этого куска загладить неприятный случай и возобновить старую дружбу.