Гнев Божий   ::   Хиггинс Джек

Я по глупости тоже выстрелил, чем себя выдал. Не дожидаясь ответного выстрела, я успел переместиться в сторону и скрыться в проеме двери.

Упав на каменные ступеньки и отчаянно работая руками и ногами, я принялся карабкаться по винтовой лестнице, ведущей в звонницу. Сделав поворот, я увидел в стене колокольни огромное отверстие, через которое внутрь снаружи проникал свет. Выбравшись через дыру на крышу церкви, я перевел дух. Вслед за мной из темной дыры со свистом вылетела пуля. В ответ я дважды нажал на спусковой крючок, но выстрел раздался только один. Барабан револьвера был пуст.

Я понял: это конец. Пробил час, и теперь бедняга Эммет Киф безропотно встретит свою смерть, подумал я. Я повернулся и побрел по крыше. Перил на ней не было, и я, дойдя до края, посмотрел вниз. С одной стороны крыша церкви обрывалась в глубокое ущелье, а с другой — на площадь.

Обернувшись, я увидел в десяти ярдах от себя Томаса де Ла Плата. Его грудная клетка тяжело вздымалась, лицо было почти белым. Теперь у него в руках был только один пистолет. И тут Томас допустил самую большую в своей жизни ошибку. Вместо того чтобы сразу пристрелить меня, он заговорил:

— Кто тебя послал, Киф?

В ответ раздался одиночный выстрел, эхом раскатившийся по крыше. Стая перепуганных воронов взлетела в темную высь и с отчаянным карканьем закружила над площадью. Де Ла Плата, вскрикнув, повернулся и выронил из рук оружие, оно упало на площадь.

Внизу у фонтана, прижав к плечу приклад «винчестера», стоял Начита. Позади него на корточках сидела Виктория. Она громко выкрикнула мое имя, но ее голос потонул в безумном крике птичьей стаи.

Обернувшись, я увидел, как Томас, по губам которого текла кровь, в тупой ярости выбросив перед собой руки, в безумной надежде столкнуть меня с крыши ринулся вперед. Я сделал шаг в сторону, и он, проскочив мимо, рухнул на площадь.

Он лежал на булыжной мостовой лицом вниз. Над ним склонился Начита. Когда я спустился с крыши и подошел ближе, Начита поднялся, посмотрел на меня, затем повернулся и зашагал за побежавшей в церковь Викторией.

Вороны вновь уселись на самом верху колокольни. Их черные силуэты отчетливо просматривались на фоне бронзового неба. За вершинами гор медленно угасало солнце. Только теперь я почувствовал, как сильно устал. Даже незаряженный «энфилд» был для меня тяжелой ношей. Эх, сделать бы красивый жест и зашвырнуть его куда-нибудь далеко-далеко, подумал я. Но решиться на такое было бы непростительной ошибкой. Малыш Эммет Киф, у которого теперь действовала одна левая рука, позволить себе этого просто не мог. Место было опасным, да и ночь впереди.

Сев на землю, я высыпал перед собой целую пригоршню патронов и, испытывая сильную боль в плече, принялся медленно вставлять их в барабан своего «энфилда».