Шлюз -1   ::   Сименон Жорж

Париж устремлялся по ней к берегам Марны, но это был лишь фон, пустое назойливое жужжание мухи; а настоящими тут были только свистки буксиров, шлюз, камнедробилка, баржи и подъемные краны, оба бистро для Речников и, главное, нелепый высокий дом, где в квадрате окна виднелось красное кресло Дюкро.

В этом мирке жили люди и на открытом воздухе вели себя как дома. Крановщики перекусывали, сидя на куче песка: на палубе соседней с "Золотым руном" баржи женщина накрывала на стол, другая стирала белье.

Комиссар не спеша спустился по каменной лестнице и вдруг почувствовал, как мысль заработала в неспешном уверенном ритме, памятном ему по расследованию одного преступления в Верхней Марне. Даже специфический запах канала вызывал у него образы барж, что движутся по воде, не оставляя за собой следа.

Наконец он оказался возле "Золотого руна", деревянные борта которого были промазаны красно-рыжей смолой. Только что вымытая палуба местами уже просохла.

Мегрэ сделал два шага по доске, служившей сходнями, обернулся и увидел, что старик Гассен стоит на набережной, облокотившись на парапет. Ступив на борт, Мегрэ окликнул:

- Есть тут кто-нибудь?

С соседней баржи на него во все глаза таращилась тетка, стиравшая белье.

Мегрэ подошел к открытому люку, спустился по трапу и очутился в большой, чистой каюте с накрытым скатертью столом посредине. В углу стояла кровать, застеленная стеганым одеялом, над кроватью - распятие черного дерева; в другом углу - грубый, крашенный масляной краской буфет с вязкой лука на боковой стенке. Рядом с буфетом - круглая угольная плита на две конфорки; железная труба уходила в потолок. Свет в каюту проникал через два маленьких иллюминатора в правой стене. По левой стене располагались две двери со старинными массивными ручками.

Внезапно ближняя к Мегрэ дверь отворилась, и в комнату шагнула та самая юная блондинка, на которую любовался Мегрэ из окна гостиной Дюкро. Увидев Мегрэ, она вздрогнула всем телом и, подавшись назад, замерла.

Ее левая грудь с набухшим влажным соском была обнажена; на руках спал ребенок.

Комиссар снял шляпу, сунул еще дымящуюся трубку в карман и в замешательстве пробормотал:

- Прошу прощения.

Звук его голоса вывел Алину из оцепенения. Она повернулась, уложила ребенка в колыбельку, стоявшую в глубине маленькой светлой каюты, и, застегивая кофточку, вышла в столовую.

- Прошу прощения, - вновь пробормотал Мегрэ, - мне поручено расследование, и я взял на себя смелость зайти к вам и кое-что спросить. Я не предполагал...

Глядя на юную мать, Мегрэ ощутил, как у него появляется смутное предчувствие, но чего - он пока не мог понять.

Алина молча и с недоумением смотрела на него, и по этому взгляду невозможно было понять, дошли ли до нее слова комиссара.

- Вы ведь дочка Гассена? - спросил Мегрэ лишь для того, чтобы как-то прервать паузу.

- Да.

Вновь повисла пауза. Алина смотрела на комиссара, терпеливо ожидая следующего вопроса.

- Я из уголовной полиции, комиссар Мегрэ, расследую дело о покушении на господина Дюкро. Мне нужно с вами поговорить.

- Садитесь, пожалуйста.

Мегрэ поблагодарил и опустился на старый рассохшийся табурет, что стоял под иллюминатором. Табурет заскрипел под ним, громко жалуясь на свою судьбу. Алина осталась стоять.

- Мне очень неловко беспокоить вас в такую минуту, - продолжал комиссар, -но все же, поскольку вы были здесь во время позавчерашних событий, я хотел бы спросить, не приходил ли кто-нибудь тогда к вам на баржу? Вечером? Например, Эмиль Дюкро?

- Да.

Такого ответа Мегрэ никак не ожидал и даже усомнился, поняла ли она вопрос.

Вообще, многое в этом юном создании было неожиданно. Во-первых, Алина оказалась совсем не такой худенькой и хрупкой, какой почудилась Мегрэ из окна Дюкро.